Повернуть за тот камень, потом еще раз повернуть, следуя излучине замерзшей реки, скоро они будут дома. Он зачем-то заторопился, прибавил шагу, спиной чувстововал, кайя отстал. Легкий порыв ветра, взметнулась пороша, Барк снова бежал рядом, его плоские лапы с втянутыми когтями скользили по снегу, не нарушая верхнего покрова, не оставляя следов. Он засмеялся, маленьким он хотел такие же лапы, чтобы ни след лыжни, ни след сапога не выдавали его. Чтобы никто из деревни не мог найти его. Обернулся проверить, его лыжи тоже не оставляли следов, шкурки регскиллов отлично работали. До завтра, когда он опять принесет в деревню оленя, он и Барк были одни и свободны.
Барк что-то унюхал, подался в сторону, скрываясь в темнеющих деревьях. Он дернул за перевязь, лук оказался у него в руках, еще секунда и он выстрелил. Пестрый регскилл упал, сметая снег с ветвей дерева. Он подъехал поближе, подобрал свою добычу, засунул ее за пояс, к шести таким же. Обернулся, почувствовав, Барк рядом, дружелюбно оскалил зубы. Барк кинул ему в ноги тушу жирного лермана, это была его добыча, оскалил зубы в ответ. Они снова побежали вперед, мальчик и его кайя, довольные друг другом, беззвучной пустотой зимнего леса, хрустящим на зубах морозом.
У знакомой гряды камней он остановился, по привычке всматриваясь в мир вокруг, ни шороха, ни постороннего запаха, за ними никто не следил, Барк бы предупредил. Легко сдвинул нужный камень, Барк первым протиснулся в узкую щель, он задержался снять лыжи. Тесный лаз привел их домой, в лощине, скрытой за высокими камнями, игрушками великанов, все было спокойно, покосившаяся под тяжестью снега хижина ждала их. Он осмотрел следы, лерманы, грызуны, несколько птиц, все. Остался доволен, их дом все еще был только их дом, сбросил лыжи, оружие и добычу под небольшим навесом, достал нож. Лермана нужно было разделать, пока он совсем не замерз. Он не стал сливать кровь, просто содрал шкуру, одним ударом разрубил тушку пополам, вырвал ненужные внутренности. Одну половину он отдал кайе, вторую забрал себе. Он проверял, огонь снаружи не виден, но кому охота возиться с огнем, когда сырой еще теплый лерман такой вкусный. Они жадно кусали мясо, заглатывали крупные куски, не отвлекаясь на ранние сумерки, на редкие звуки птиц.
После еды он вытер руки о снег. Этого ему показалось мало, он скинул шубу, развязал рубаху, все еще жарко, с легкой завистью посмотрел на Барка, тот уже катался по снегу, поднимая снежные вихри, его густой мех сбился в мокрые лохмотья. В полупрозрачных голубых глазах мальчика что-то мелькнуло, он разделся совсем, до трусов, нырнул с головой в сугроб. Холод и мороз обняли его, на секунду стало нечем дышать, затем стало хорошо. Он вынырнул, растянулся на снегу, подставляя бледное тело вечернему солнцу, белому диску за облаками. Кайя улегся рядом, навалился на него, мальчик уткнулся носом в мокрую шерсть, она приятно пахла. Так они и заснули, уткнувшись друг в друга, на морозном снегу, мальчик и его кайя.
————
Стало холодно, он открыл глаза. Все ребра болели, бронежилет принял основной удар на себя. Попытался встать, закашлялся, боль была сильнее его. С трудом содрал шлем, в нем было невозможно дышать, бритый затылок коснулся колючего снега, тот начал таять, остужая его. Он уставился в безобразно синее небо, рассматривал не мигая диск солнца, сейчас он люто ненавидел себя, север и солнце. Стало больно глазам, рывком он повернулся на бок, надо встать. Уперся взглядом в тело, оно лежало спиной к нему, он не понял, кто это. Снова попытался сесть. На этот раз ему удалось. Охнул от острой боли, посмотрел вниз, вместо своего бедра увидел кровавое месиво, замерзшая ткань штанов уходила куда-то внутрь тела. Непослушными холодными пальцами, перчатки вон, от этого мороза они не защищают, попытался прощупать ногу, отдирая застывшую ткань вместе с кожей, вроде, кость не задета. «Заражение тебе не грозит, Зогар, обморожение, да», злобно усмехнулся, ощупал верхний жилет, в карманах должны быть шприцы или таблетки, ничего не было, даже ножа, его обыскали. Подтянулся на руках, пытаясь опереться на левую ногу, осмотрелся вокруг. Их катер был перевернут, груда еще дымящегося железа, искореженные полозья торчали на фоне неба. Вокруг лежали тела, одного взгляда хватило, неестественные позы, в спине одного торчит топор, все, кроме него, мертвы. «Как ты выжил, Зогар?» спросил он себя, потом добавил, «ничего, это не на долго». Хотел выругаться, остановил себя, Герран всегда говорил «береги слова». Все-таки выругался, он не знал никакого Геррана, круто его приложило, в голове была полная каша. «На этот раз ты не выкрутишься, не обманывай себя», эта мысль освежала, он встал, опираясь на ствол автомата, магазин был пуст, он успел отстреляться. Подтащился к разбитому катеру, бесполезно, внутрь смогла бы пробраться мышь, не он. Сел рядом, спиной опершись на ледяной металл. «Зогар, ты мертв. Холод, или рана, или солнце…» он посмотрел на свои пальцы, защитный загар слезал на глазах, «убьют тебя. Идти до тернакской базы бесполезно, они как раз ехали туда на разведку, база не отвечала уже два дня. Обратно. Средняя скорость километров сорок в час, ехали восемь часов, выехали в темноте, сейчас часа четыре, первые вечерние тени. Итого двести сорок километров, моя скорость», он посмотрел на ногу, «будет примерно два километра в час, не льсти себе», опять ухмыльнулся. «И еще хищники, эти, как их, кайя».
— Проклятые варвары, — это он сказал вслух, ему надо было услышать себя. Здесь, на своей земле, они легко выживают, вспомнил свой сон, когда это он видел его? Мальчишка спал на снегу и морозе, совершенно голый. Начал расстегивать жилет, хихикая, идея была хороша, скинул его, настала очередь камуфляжа и бронежилета. Дикое желание остаться в одних трусах, закопаться в снег, заснуть и не проснуться. «Вот будет хохма, когда они найдут мой труп». Отполз, голый, от катера, металл неприятно пах, с головой нырнул в сугроб, задохнулся, вынырнул, расслабился, наблюдая, как солнце медленно ползет за далекий горизонт, запутываясь в черных ветках близкого леса. Закрыл глаза, проваливаясь в сон.
— Ты кто? – мальчишка сидел на снегу, голые неестественно белые ноги в коротких штанах, пристально и недружелюбно рассматривал его. Зогар высунулся из снега, тоже рассматривая свой бред, обычный мускулистый варвар, лет пятнадцать, длинные спутанные волосы выбеленного русого цвета, полупрозрачные голубые глаза.
— Зогар ди Гарна, рядовой империи, северный корпус, секарнская база, – он сказал больше, чем имел права сказать, но какая разница, он все равно спал. Нахмурился, мальчишка его понимал, на каком языке они говорили? Спросил сам. – А ты кто?
— Не знаю никакого Зогара, — мальчишка почесал затылок, его рука запуталась в волосах, он как будто решал, стоит ли ему отвечать. Посмотрел куда-то вдаль, тоскливо сказал. – Кайи… Просыпайся, Зогар.
Он резко сел, все еще полуголый на снегу, солнце все еще заходило, непонятно, сколько он проспал. Нога болела намного меньше, ему показалось, что рана немного уменьшилась в размерах, «бред», сказал он себе. Уверенно встал, хромая пошел к трупам, мальчишка был прав, он их тоже почувствовал, что-то быстро приближалось со стороны леса. Двумя руками схватился за топор в спине своего товарища, Спайк, узнал он, вытащил одним рывком. Топор удобно лег в руку, как будто рукоять делали под него. Вспомнил, как Спайк вечно засовывал еще один нож в свой сапог, наклонился, да, нож был там. Ухмыльнулся, вернулся на свободное место, он снова был вооружен, пусть и как варвар. Отметил мимоходом кровавые следы на снегу, значит, они все-таки кого-то из них положили, варвары не оставляют своих раненых и мертвых, им об этом говорили не раз.
Он замигал, всматриваясь в снежную пустыню, этого мгновения хватило, его окружили. Животных двенадцать, стая, огромные белые твари бесшумно отделились от снега, стали видны. Он замахнулся топором, рассматривая их, он никогда раньше так близко не видел кайя. Почти собачьи морды, нечеловеческие ярко-синие глаза, чуть более темные подпалины на животе и лапах, «красивые бестии», почему-то подумал он, отбросил топор, с ними бесполезно сражаться. Сел, сложив ноги под себя, как мальчишка, правая нога почти не болела, уставился на огромного пса впереди всех, явно вожак стаи. Кайя сел напротив него, их глаза оказались на одном уровне, тоже уставился на него. Зогар вдруг улыбнулся, показал все зубы, тварь оскалилась в ответ, он непроизвольно вздрогнул, двойной набор длинных клыков, ярко-красный длинный язык. Не поверил себе, ему показалось, он заметил в глазах кайи любопытство.
Они просидели так несколько минут, не отрывая друг от друга взгляда. Кайя вдруг потерял к нему интерес, вскочил на ноги, отряхнулся от снега, повернулся спиной, странной скользящей походкой побежал к трупам, вся стая последовала за ним. Зогара больше не замечали. Он остался на месте, ненужный топор валялся рядом. Кайи завораживали его, он молча наблюдал, как они растаскивают трупы, вгрызаются в защитную ткань костюмов, добираются до замерзшей плоти его товарищей.
-Интересно, как вы справитесь с бронежилетами, — это он сказал вслух, усмехнулся, несколько кайя оторвались от добычи, повернули головы в его сторону, прислушиваясь к нему. – Тоже тема.
Он встал, подошел к ним, он их больше не боялся, спокойно снял бронежилет с первого трупа, расстегнул одежду, освобождая тело. Не самые плохие похороны, в конце концов. Перешел к следующему телу, спиной чувствуя, как хищники следят за ним. Спустя несколько минут вернулся на свое место, закрыл глаза, он не хотел этого видеть.
Он уже почти заснул, звуки омерзительного пиршества мешали ему, когда почувствовал, как что-то холодное и мокрое ткнулось ему в руку. Открыл глаза, вожак стаи, он узнал его, дружелюбно сидел рядом, лапой подтолкнул ему кость с мясом. Чья-то рука, понял он, его затошнило, он покачал головой.
— Кайя не ест кайя, человек не ест человека, — сказал громко, как будто тварь могла его понять. Кайя улегся, положил огромную голову на вытянутые вперед лапы, задумчиво всматриваясь в него. Затем резко вскочил, в несколько прыжков оказался у деревьев, исчез из виду, Зогар прикинул, до кромки леса было метров пять-семь. Снова закрыл глаза, отрешаясь, пасть зверя была в кровавых пятнах, кусках рваного мяса, он сам помог им съесть его товарищей. Снова не успел заснуть, что-то теплое и пушистое упало ему в руку. Открыл глаза, кайя притащил ему зверя, «похож на кролика», он вспомнил свой сон, «лерман». Он схватил тушку, одним ударом ножа отрезал голову с длинными ушами, впился зубами в шею, выпивая еще теплую кровь. Вспомнил, как действовал мальчишка, оторвался, разрубил тушу пополам, одну половину положил перед кайя, из второй, прямо из шкуры, ему ее было не снять, вырезал куски сырого мяса, жадно их ел. Он не знал, что настолько проголодался. Кайя лежал рядом, ему почудилось, по-отечески заботливо наблюдал за ним.
Зверек закончился быстро, кайя подтолкнул ему свою половину, Зогар не отказался. Он почувствовал сытость, откинулся на снег, не утруждая себя защитой, сытые кайя окружили его, легли рядом, их сухая шерсть приятно пахла, они согревали его. Он запустил руку в загривок ближайшего зверя, погладил его и мгновенно заснул.
——-
Он и Барк легко выследили стадо, здесь, в этих местах, добычи было много всегда. Он всмотрелся в оленей, выбирая жертву, крупные самцы отпадали, это ослабило бы стадо зимой, этого делать было нельзя. Выбрал самку, она паслась недалеко от вожака. «Две стрелы», сказал он себе, выпустил первую, она вошла в бок, раненное животное вскинуло голову, остальные олени пока не поняли, что произошло. Вторая вошла в шею, практически одновременно с первой. Стадо шарахнулось, подалось в сторону, самка следом, красные капли указывали им путь. Минут через десять они догнали ее, она уже умирала, лежала на снегу.
— Прости, мать олень, — сказал обычную формулу, по привычке, он не верил во всю эту ерунду, одним ударом ножа добил ее, подождал пока она затихнет совсем. Осмотрелся, ветви ельника подойдут, топором обрубил нижние, несколько узлов и веревка соединила ельник в подобие полозьев, накинул широкий пояс на шею Барка, перетащил тушу на ельник. Все было готово, можно было отправляться домой. Барк бросился вперед, он не обращал внимания на привычный груз, скользил по снегу, ничуть не замедлив шага, мальчишка едва успевал за ним, им предстоял длинный путь.
Спустя несколько часов, солнце достигло зенита, они пересекли черту запретного леса, тотемные маски указывали на приближение жилья. Он только хмыкнул, он выбрал свой путь, вся это магия не для него. Барк понимающе ухмыльнулся, раззявил пасть, с его красного языка стекала слюна.
— Отдохнем? – предложил мальчик, Барк резко остановился, наклонил голову, скидывая петлю, оба завалились в сугроб, мальчик уставился в синее небо, рассматривал его узор в переплетеньях веток. Зевнул, повернулся к кайю. – Вечером будет буря, нам надо поторопиться, Барк.
Кайя встал, подождал, пока мальчик накинет петлю на его толстую шею, уверенно затрусил впереди, мальчик медленно шел следом, из запретного леса надо было выходить аккуратно, не пугая случайный народ. Они никого не встретили, это было немного странно, тут, на пересеченье путей четырех деревень, всегда было людно. Еще пара часов и они миновали деревню рода Некоттая, обошли стороной, не желая привлекать внимание. Странно, но они никого не встретили и тут, обычно рядом с деревней дети собирали хворост, из деревни должны были доносится звуки, но нет, сегодня полная тишина. Мальчишка резко остановился, внюхиваясь в ветер с той стороны, к привычным запахам дома, еды, огня примешался новый, кислый и острый, неприятный, они оба начали есть снег, освобождая язык и нос от него. Стоило выяснить, что там произошло, но в их деревне ждали добычу, снежная буря должна была скоро начаться, небо уже затягивали облака. «Того не стоит», мальчик объяснил себе и кайю, оба отвернулись, быстро заскользили домой.
Еще через полтора часа запахло их деревней. Барк недовольно фыркнул, слишком утоптанный снег для его лап, слишком много запахов и людей.
— Я знаю, Барк, — мальчик был с ним согласен. – Потерпи до конца зимы. Весной мы уйдем отсюда.
Они не обращали внимания на приветствия встречающих, добежали до сердца деревни, сбросили тушу на омане, общей земле перед большим домом, мальчик наклонился освободить кайю от веревки, тот незаметно ткнулся в него носом, прощаясь, не оборачиваясь заскользил прочь. Мальчик встал, его окружили радостные жители, он опять принес много мяса. Он кивнул, передавая добычу, оленя разделают и без него, вошел в большой дом.
— Привет, Герран, — уселся за стол рядом, высокий мужчина с седыми волосами, в меховом плаще, молча протянул ему кружку горячего отвара из трав. – У Некоттаев что-то случилось, чужой запах.
— Ты проверил? – Герран ответил не сразу, подождал, пока мальчик залпом выпьет свой чай.
— Не, — мальчик подпер голову руками, запутался в своих волосах, он начал расслабляться. Заметил неодобрение Геррана, объяснился. – Мясо. Буря…
Герран вскочил, застегнул плащ, блеснув золотой фибулой вождя, пошел к дверям. «Послать людей в деревню Некоттая», понял мальчик, счел нужным предупредить.
— Герран, снег и ветер будут два дня, — Герран только хмыкнул, сын не понимал, взаимопомощь деревень – основа выживания. Мальчик зло усмехнулся, — Герран, и еще мясо.
Он налил себе еще чая, скинул шубу, он начал согреваться, уставился на огонь, ожидая отца.
-Илге хочет видеть тебя, — Герран скоро вернулся, сел на свое место, подавил желание погладить сына по волосам.
-Завтра, — мальчик прищурился, ведьма опять достает его. – Я устал.
Герран помог ему встать, он пошел, волоча ноги, опираясь на его плечо. В жилых комнатах его ждала Лекира, она протянула ему мокрое полотенце, он вытер лицо и руки, вдвоем они дотащили его до его комнаты, там было тепло и душно, настил был укрыт мехами, уложили его. Лекира молча поцеловала его в лоб, ушла. Он свернулся клубком, Герран укутал его мехами. Отец все не уходил, сидел рядом. Мальчик открыл глаза.
— Где твой кайя? Где ты убил оленя? – в глазах отца он заметил привычную тревогу, почти рассмеялся, дома было все как всегда.
-Барк ушел спать в снег, он не любит деревню. – повернулся на спину, приподнялся на одной руке, с вызовом уставился на отца. – Также как я. Весной я уйду, тогда вы справитесь сами. Я не скажу, где стадо. Вы устроите большую охоту, убьете их всех. Так нельзя.
— Спи, — Герран слегка стукнул его по плечу, роняя обратно на меха. – Я разбужу тебя к обеду. – Сжал губы, рассматривая взрослого сына. – Ты лучший охотник, да. Но у тебя душа кайя. Не удивляюсь, что тебя не любят в деревне, ты так и не принял нас в свою стаю.
Мальчик уже не слышал его, он спал.
Его разбудил брат, Шегген сел на настил, тряся его.
— Большого ты притащил оленя, — Шегген улыбнулся, без особого тепла.
— Я думал, отец отправил тебя к Некоттаям, — мальчик мигал со сна, даже слабого света свечи было много.
— Справятся без меня, — Шегген рывком вытащил его из-под меха, сжал его плечо, пристально посмотрел в глаза. – Илге ждет тебя после обеда. Опять. – Нахмурился, заметив, что тому все равно, — Брат, запомни, Илге – моя.
— Спой другую песню, брат, – мальчик зевнул, спустил обе ноги с кровати. – Эта мне надоела. Я не встречаюсь с ведьмами. К тому же, она тоже боится меня.
После обеда, собралась вся деревня, он был не голоден, скучал, вареное мясо было не таким вкусным, как только что убитый лерман, он пошел к ведьме. Ее дом стоял на окраине деревни, острая крыша, крыльцо с навесом, под навесом черепа животных, сильнопахнущие несмотря на мороз пучки трав.
— Привет, маленький, — она стояла спиной, без своей маски, длинные волосы струились бесконечной волной. – Опять пил кровь, спал на снегу, ушел в запретные земли? Смотри, лорды Севера заберут тебя.
Она обернулась, молодая женщина, пронзительные голубые глаза, улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, сел на лавку.
-Что делать, Илге, эта зима тяжелая, а тут стало слишком много народа, добыча ушла, – почесал голову, вечно она пугала пустым. – Все хотел узнать, ты сама веришь в северных лордов? Или это все пустая брехня?
Она глянула на него, вернулась к огромной бочке с горячей водой, установленной на камнях, добавила еще трав. Она сомневалась, стоит ли продолжать. Сказала, не оборачиваясь, мальчик ее пугал.
— Теперь верю, с тех пор, как мы нашли тебя.
— Как мне все надоело, — он зевнул, скинул одежду, горячая ванна ждала его. – Одни и те же сказки из года в год. – Он залез в воду, она бросила еще трав, вода вспенилась белым, он нырнул с головой, вынырнул и продолжил. – Ну нашли вы меня на морозе, дальше что? С чего вы решили, что я сын Лорда Севера?
— Каждый дурак может заснуть на морозе, — она намыливала ему шею, пыталась распутать слипшиеся от грязи и пота волосы. – Если повезет, даже проснется. Но, малыш, у тебя холодное сердце, ты никого не любишь, даже Геррана и Лекиру, своих отца и мать.
Следующие полчаса оба молчали, поглощенные задачей вымыть его. Только закутавшись в огромное полотенце и сев у самого огня, мальчик сказал.
— Приемных отца и мать. Илге, я скоро уйду отсюда. Пусть только закончится зима.
Она взяла гребень из рога оленя, начала расчесывать его белые волосы.
— Или раньше. Впереди беда, – он хмыкнул, она пыталась его напугать. Она шепнула ему на ухо, он почувствовал ее дыхание. – Маленький, я мало знаю. Но ты пришел сюда не просто так. Ты или спасешь, или погубишь нас. Займись магией, не трать время на охоту.
— Чтобы Шегген совсем возненавидел меня? Он и так постоянно ревнует, – он начал одеваться, Илге смыла с него проклятья за нарушенные запреты, он мог снова нарушать их.
— Твой глупый брат, — сказала Илге довольная, он растерянно посмотрел на нее, «никогда этого не пойму», она улыбнулась. – Надеюсь, поймешь, маленький.
———
— В программе многосерийный фильм из жизни варваров, — Зогар открыл глаза, непонятная злость на парня из сна переполняла его. Нащупал руками меховые спины кайя, они навалились на него со всех сторон, сытые и довольные спали. – Побольше благодарности, Зогар, пока эти сны спасают тебя.
Выбрался из-под тел зверей, те заворчали, устраиваясь по-другому, так и не проснулись. Поежился, он все еще был голый.
-Кто бы мне сказал, что можно голым спать на снегу, я бы дал ему в морду, потом оттащил к мозгоправу, — он схватил топор, подошел к куче снятой одежды, со всего размаха ударил топором бронежилет, тот развалился на две части, он с удивлением осмотрел топор. – Странный сплав, надо будет сказать на базе. – Он почему-то больше не сомневался, он выживет и на этот раз. Понял, что говорит сам с собой, вслух, хихикнул. – А потом, Зогар, к мозгоправу.
Оглянулся, почувствовав их взгляды, кайя уже не спали, с любопытством наблюдали за ним. Хромая, пошел в сторону леса, нога сейчас не болела, но затягивающаяся рана мешала. Нарубил ветвей ельника, подтащил обратно целую охапку, теперь оставалось понять, что сработает лучше, цивилизация или варварство. Вытащил из разрубленного бронежилета две половины защитного материала, «черт его знает, что они туда напихали, но – дерьмо», нашел чей-то кожаный пояс, разрезал его вдоль, с невольным уважением посмотрел на металл топора, тот отлично справился и с этой задачей, с трудом, руки почему-то начали замерзать, привязал кожей части защиты к ногам, попытался встать, проверить, можно ли на этом скользить. Несколько метров он проехал, затем упал.
-Дерьмо, — это он сказал вслух. Ступни примерзали к импровизированным лыжам, кожа ремня впилась в ноги, скольжение было отвратительным, края лыж загребали снег. Отбросил, раздраженный, цивилизацию в сторону, на снегу ноги согрелись, снова начали слушаться его.
Вернулся на прежнее место, забрав с собой кожаные веревки, старательно связал ими ельник, получились странные сани. Зацепился руками за снег, оттолкнулся, сани поехали, неожиданно быстро. Остановился, пытаясь понять, почему колючие ветки скользили по снегу лучше, чем гладкий материал защиты. Вожак стаи, огромный кайя, подошел, сел рядом, Зогар машинально оперся на него.
— Ну что, друг, может ты объяснишь, что это за ерунда? – шутливо пожал тому лапу, как собаке, и тут же все понял, подушечки лап кайя были не гладкие, на них рос мех, ворсом вниз и в разные стороны, на концах волосков он почувствовал что-то вроде микроскопических крючков, они цеплялись за снег, как лыжные палки, толкали кайю вперед, затем волоски распрямлялись, позволяя лапам скользить по снегу. Растерянно посмотрел на кайю, — Ну ты, брат, даешь.
Кайя улыбнулся в ответ, Зогар вздрогнул, это была именно улыбка, на все зубы и клыки, но улыбка. Кажется, кайя его понимал.
— Мне нужно домой, на базу, — он начал объяснять ему. – Долго я тут не протяну, видишь, я ранен и, кажется, схожу с ума. – Он показал на свою ногу, затем на голову, кайя следил за ним, покачивая головой, рану он даже лизнул, шершавый и горячий язык прошелся по засохшей крови, срывая корки, Зогар охнул от боли, кайя извинился, Зогар не понял как, начал лизать снег, убирая вкус его крови. – Хорошо бы, вы подбросили меня до базы. Не хочешь потаскать мои сани, друг? – Он вспомнил огромного оленя, как легко тащил его Барк, вряд ли он тяжелее. Кайя нахмурился, легко толкнул его лапой, Зогар упал на снег. Сказал, лежа. – Извини, друг, ты прав. Нельзя требовать такой услуги от случайных попутчиков.
Кайя навис над ним, его огромная голова с высунутым языком удобно легла ему на грудь, он начал лизать его лицо и бритую голову. Зогар не сопротивлялся, почему-то это было приятно.
-Однако, задерживаться нельзя, -он неохотно отпихнул кайю, он чувствовал, вторую ночь на морозе он может не перенести. Встал, на всякий случай сделал на конце веревок петлю, если придется тащить сани, взял еще одну ветку как весло, отталкиваться от земли. – Пора отправляться.
Вчера не шел снег, лыжня от их катера была отлично видна, он встал на нее, пошел назад, к базе. Не оглядывался, там не на что было смотреть, кайя вскочили, бросились за ним. «Возможно, они просто ждут, когда ты умрешь, Зогар, чтобы съесть тебя». Усмехнулся, кайя были друзья.
По лыжне было идти относительно легко, но спустя полчаса он уже устал, начала болеть нога. Он встал не нетронутый снег, провалился по колено в него, бросил перед собой сани, упал на них. Приноровился, удобнее всего было править сидя, уверенно заскользил вперед. Он старался не думать о километрах пути перед ним, выбора у него не было, он либо дойдет до базы, либо умрет и кайи съедят его. Вскоре его спина блестела от пота, болели глаза, пот и яркий снег ослепляли его. Ему показалось, прошло несколько часов, пора было отдыхать. Он упал на снег, впервые посмотрел назад, застонал, недовольный собой, он все еще мог видеть черную точку искореженного катера, не так далеко он ушел.
Следующие несколько часов он отчаянно ехал вперед, чувствуя, как усталость и голод отнимают силы, время от времени он глотал снег, вытирал им лицо. Кайя скользили рядом, он замечал их то справа, то слева, иногда они сливались со снегом, совсем исчезали. Потом куда-то убежали, охотиться, понял он, слегка позавидовал, он не мог пойти с ними.
Они догнали его, он как раз отдыхал, рассматривал синее небо, оно почему-то не нравилось ему, в тонких полосках темных облаков угадывалась приближающаяся буря. Если пойдет снег, он потеряет лыжню, дорогу на базу. Охнул, молодой кайя запрыгнул ему на грудь, больно стукнув передними лапами. Перед носом оказался кусок мяса, мех был прорван клыками кайя. Он привстал, опершись на одну руку, с благодарностью погладил зверя, тот улегся рядом. Зогар зубами выгрызал из шкуры замершее мясо, его было немного, но это была еда. Он понял, кайя не бросят его.
— Настоящие бойцы своих не бросают– вспомнил о брошенных трупах, усмехнулся, он не боец, дерьмо. Кайи окружили его, прикрывая своими телами. «Живых не бросают», ему показалось, услышал он.
После еды он заснул, уткнувшись носом в ближайшего кайю.
——
Сначала появился торговец, неожиданно вынырнул из темноты и метели, его огромные сани завалены товаром, кожаные мешки с мехом регскиллов были привязаны к саням сзади, волочились по земле. Деревня оживилась, все собрались на оман, рассматривая незнакомца и его товары. По традиции начал пришлый, он обращался прежде всего к вождю, Герран стоял под навесом общего дома, недружелюбно рассматривал его.
— Говорят, род Геррана всегда имеет еду, богат шкурами и топорами, – глаза торговца блестели от жадности, он успел посчитать шкурки, висящие на стене за спиной вождя. Герран нахмурился, у торговца был странный акцент, он раньше не слышал такого. – Говорят, сыновья Геррана — лучшие охотники в этих краях, – торговец прошелся взглядом по толпе, пытаясь угадать, мальчик, он распластался на крыше, оттуда было видно лучше всего, хмыкнул, ему тоже не понравился незнакомец. – Говорят, Лорды Севера охраняют вас, прислали вам своего сына.
— Пусть говорят, — Герран прищурился, льстивый и жадный, обычный торговец, или кто-то еще? – Чего ты хочешь у нас?
— Торговать, — торговец слегка склонил голову. – Я — Гаррак из Сюрваллы, торговец, прошу разрешение вождя торговать.
— Торгуй, Гаррак из Сюрваллы, — Герран не мог отказать, это было бы против законов Севера. Резко повернулся, ушел в дом. Мальчик тихо соскользнул с крыши, зашел в боковую дверь, требовательно посмотрел на отца. – На ночь к нему приставлю охрану, больше мне ничего не сделать, он не сможет уйти в такую бурю.
— Интересно, как он пришел, — мальчик почесал подбородок, сел за стол рядом с отцом. – Илге предупреждала, может быть беда.
— Выставим дозорных, — отец услышал его. – Найди Шеггена, пусть придет сюда.
Мальчик согласно кивнул, накинул плащ с капюшоном, исчез за дверями, в вихрях снега.
Люди, посланные к Некоттаю, появились только на следующий день, когда буря начала стихать. Они молча прошли в общий дом, подождали, пока соберутся мужчины.
— Деревня Некоттая пуста, — главный из них встал, рассказывал, опустив глаза. – Нет ни мужчин, ни женщин, никого. Почти нет следов борьбы, крови совсем немного, вещи остались на своих местах.
——
-Зачистка, — понял Зогар, он не раз участвовал в таких, открыл глаза. Кайя куда-то делись, он лежал один на снегу. В наступающих сумерках он увидел, к нему быстро приближалась фигура. Варвар, в шубе и на лыжах, он схватился за топор. Варвар остановился в нескольких шагах, рассматривая его, лежащего и голого, Зогар вспомнил, что голый, что-то сказал.
-Скажи «айя те», — мальчик, Зогар почувствовал его спиной, прошептал ему в ухо. Зогар повторил слова. Варвар кивнул, засунул за пояс свой топор, Зогар только сейчас заметил его правую руку, кинул ему кожаный сверток, побежал на лыжах дальше, не оглядываясь. Зогар раскрыл сверток, там была еда, жареное мясо и кусок хлеба, он жадно впился в нее зубами, тревожно вглядываясь в сумерки.
— Скоро пойдет снег, ты не найдешь базу, — мальчик сел на снег рядом, Зогар кивнул, это было понятно. – И они не найдут тебя. Договорись с кайя.
— С кем и как? – Зогар обернулся, пытаясь снова увидеть свой бред. Мальчик исчез, рядом сидел вожак стаи. Зогар протянул ему оставшийся кусок, кайя громко хмыкнул, но съел его. – Скоро начнется буря, я не смогу вернуться домой, потеряю след. Друг, мне нужна твоя помощь, вы сможете дотащить меня.
Кайя склонил голову, подставляя ее под кожаную петлю, Зогар накинул ее на его широкую грудь, в последний момент успел ухватиться за ветки ельника, кайя бросился вперед с дикой скоростью, его стая неслась вслед.
Спустя час, сумерки уже наступили, пошел снег, поднялся сильный ветер, Зогар начал замерзать. Кайя резко остановились, он открыл глаза, тут же увидел. Пол километра, не больше, несколько катеров шли боевым строем, между ними было несколько метров, он угадал, не увидел, вооруженные бойцы прятались наверху за броней. Он вскочил, начал махать руками, понимая, что рано, что его вряд ли заметят. Резко замер, мальчик стоял перед ним, смотрел ему прямо в глаза, его длинные белые волосы были собраны в гладкий хвост. «Илге», вспомнил Зогар. Мальчик кивнул.
— Лучше бы им не знать, как ты спасся, — тихо сказал он.
Зогар сомневался только секунду, затем отбросил свой топор далеко в темноту, наклонился, освобождая кайя, обнял его.
— Спасибо, я должен вам жизнь, — кайя все понял, лизнул его в нос, мгновенно исчез в темноте, как и вся стая, Зогар остался один наедине со своим бредом. Встал, уставился на него, ухмыльнулся. – Лучше бы им не знать. Ты спас мне жизнь, как тебя звать?
— Легард, — мальчик протянул руку, коснулся его лба, Зогар заорал от дикой боли, голова раскалывалась на куски, что-то разорвалось внутри, стало смертельно холодно. Мальчик исчез, Зогар орал и махал руками, катера быстро приближались, он упал, уже зная, они заметили его.