Последнее время их маленькая компания предпочитала проводить время между гонками подальше от остальных. С появлением Теге крысиные гонки быстро приобрели знакомый Исабель еще со школы флер опасности и скандальности. Все их инстинкты аристократов бунтовали против того, что они могут оказаться замешанными в скандале, против пристального внимания каждой газеты Еусса. К счастью, побережье Капрогато с его бесконечными бухтами, заливами, островами и высокими скалами, легко позволяло уединиться. Сейчас, в самые жаркие часы дня, на узком пляже, огороженном с трех сторон скалами, не было никого, кроме их четверки. Остальные просто не решились спуститься по практически вертикальной лестнице.

 Исабель и Эдди еще плавали, их головы виднелись вдалеке, Лаура и Робби уже выбрались на берег. Горьковато-соленый вкус моря, легкая свежесть, которая чувствовалась у самой воды, Лауру немного знобило.

 — Странное все-таки название, какое-то демоническое, — вернулась она к их старому разговору.

 -А мне кажется, все логично. Кто видит на карте голову кота, а кто — козла. — Робби растянулся на песке и наслаждался солнцем и ветром.

 — И тут все пропитано смертью, — продолжила Лаура, вспомнив их поездку на действующий вулкан и потом тот город, который недавно откопали археологи.

 Он резко встал, обнял ее, сидящую, за узкие плечи, почувствовал, что она дрожит, обнял посильнее и поцеловал.

 — Что за мрачные мысли у вас в голове, девочка, — шутливо сказал он. — А как же смелая покорительница морей собирается проходить Дальние проливы в самый разгар лета?

 — Не-а, дядя Алекс не разрешит, — Лаура уже забыла свои недавние страхи, она прижалась к Робби.

 — Со мной разрешит, куда он денется, — Робби все еще не отпускал Лауру и почувствовал, как та напряглась.

 -В качестве кого, я спрашиваю, — с вызовом сказала Лаура, — ты собираешься оказаться со мной на одной яхте?

 -В качестве твоего жениха, я надеюсь, — просто и тихо сказал Робби и отодвинулся. 

 Лаура вспыхнула. Конечно, она ждала чего-то такого, но не так. Вот они сидят почти голые на пляже и тут. Никакой романтики, все не по правилам. Робби смотрел на нее в упор, неожиданно мрачный и встревоженный. Тоже, кажется, не ожидал от себя такого.  Лаура отвернулась и задумалась.

 -Ок, -наконец сказала она. — Я буду твоей женой. Только сделаешь мне предложение по всем правилам, сразу после моего дня рождения через месяц. Я не хочу, чтобы все говорили, что малолетняя дурочка выскочила за первого встречного принца.  Надо подготовить общество.

 Робби подскочил к ней, повалил на песок и начал целовать ее лицо. Сейчас он больше всего походил на огромную пастушью собаку, встретившую любимую хозяйку.

 Вечером того же дня он нашел Эдди, тот по-байроновски любовался морем на террасе их отеля. «Пойдем прокатимся», — сказал Робби, Эдди кивнул и молча пошел за ним. Они спустились к пристани, еще метров пятнадцать петляющей лестницы, сели в лодку и Робби начал грести. Но не в сторону их яхт, которые стояли метрах в пятистах от берега. Оба молчали.  Наконец, Робби бросил весла и достал откуда-то ведерко с шампанским, открыл бутылку, протянул фужер Эдди.

 — За что пьем? — спросил тот, в принципе уже зная ответ, такое дурацкое счастливое выражение лица было у Робби.

 — Поздравь меня, я помолвлен. Почти.

 -Что значит «почти»? -Эдди был рад за друга и немного завидовал. Вечно у Робби все получалось легко и просто. — В таких вопросах нужна определенность.

 — Ну то есть, девушка сказала «да». Но требует публичного предложения через месяц, когда ей исполнится восемнадцать. — Робби несколько растерялся от реакции Эдди.

 — Ок, я найду для тебя белого коня, — Эдди улыбнулся, поднял бокал и отпил. — Мои поздравления.

 — Но это еще не все, -Робби гнул свою линию. — Еще через месяц я отплываю с моей Лаурой в кругосветку. Я ее одну не отпущу. Брат, ты с нами?

 Эдди моментально понял, о чем его спрашивает Робби. Исабель. И это серьезно, они редко называли друг друга братьями.

 — Я не знаю, брат. -Серьезно ответил он. — Я без ума от нее.  Точнее, она сводит меня с ума. Вот ты говоришь «моя Лаура», про Исабель не скажешь «моя Исабель». Эта девушка никогда не будет чей-то, даже моей.

 -Но я же видел, вы целовались… — промычал Робби. Слова Эдди были неожиданными.

 -Иногда, когда она захочет. А потом снова как чужая. — хмыкнул Эдди. — И потом, как она общается с остальными, так, как будто кроме ее собеседника, никто больше не существует. А я просто стою рядом и бешусь. Я страшно ее ревную, ко всем, даже к старому командору Рейке.

 Робби представил командора Рейке и громко хмыкнул. С этой стороны Эдди ничего не грозило.

 — И потом, — страстно продолжил Эдди, — эти ее экскурсии. Вот зачем мы ездили на вулкан, к археологам, в обсерваторию Пелледжи? И везде вокруг нее люди, люди. Что-то ей объясняют, доказывают. Это что, действительно интересно? Если она в свои семнадцать такая, представь, что будет через десять, двадцать лет брака. Я просто не выдержу.

 Робби задумался. Он обычно принимал людей такими, какие они есть. Пожалуй, да, Исабель — тот еще подарок, но какого черта, Эдди?

 -Мне кажется, ей все интересно. Между прочим, благодаря этим поездкам мы попали не в светскую, или скандальную, (тут он дернулся. вспомнив те безобразия, которые сейчас творились между гонками) хронику, а на первые страницы газет. «Наследные принцы Аувата интересуются вопросами науки». Нам ее благодарить за это надо. Родители в полном счастье.

 -Какого черта, Эдди?  Исабель — прирожденная королева, ты будешь королем, что тебе еще надо.  — продолжил Робби, переходя в наступление. — Или ты сможешь жить без нее? Или ты просто боишься стать «ее мужем»?  Ну так лечи самолюбие. С тобой или без тебя, мы осенью уходим в кругосветку.

  Эдди молча смотрел на темное море и на полосу далеких огней на высоком берегу. В словах Робби было слишком много горькой правды, он представил, что не увидит ее и на душе стало пусто и противно. Робби начал грести к берегу. Уже у самого причала, он тихо сказал, отвернувшись от Эдди:

 — Решай, у тебя есть еще месяц.

Такой кабинет мог находится в любом замке или дворце старше трехсот лет. Без окон, только с верхним светом, а сейчас даже эти маленькие оконца были закрыты, весь отделанный деревянными панелями с интарсиями, он больше всего походил на тайник или на драгоценную шкатулку. За небольшим столом сидело несколько человек. Эти люди давно и хорошо знали друг друга, и тревога, царившая в комнате, была общей, она только усиливалась с каждой минутой. Но ничто, даже конец света, не смогло бы поменять стандартный протокол совещания.

 — Рост промышленности в Новых Штатах замедлился в последнем квартале на 13 процентов…, — бубнил один из присутствующих прямо по бумажке. — Биржа ценных металлов нестабильна и показывает резкие скачки котировок.

 — Мне кажется, вы можете переслать нам ваш доклад в письменном виде, со всеми рекомендациями и выводами,- наконец не выдержала пожилая статная дама во главе стола. — Право, Николас, так мы отсюда никогда не выберемся. Давайте перейдем к следующему вопросу.

 Все облегченно выдохнули. Прямо сейчас были вещи более интересные, чем затяжной и вялотекущий экономический кризис в Еуссе.

 — Из четырех претенденток этого года о двух говорить пока рано, они сидят по домам, готовятся к осеннему сезону балов. — Расслабленно начал свой доклад Фредерик, его новости были хорошие. — Но Лаура и Исабель свой выбор сделали. По полученным сведениям, Роберт из Западного Аувата уже сделал предложение и ответ положительный. Не думаю, что Эдуард будет затягивать со своим.

 — Насколько достоверны сведения? — спросила пожилая дама. Она устало прикрыла глаза рукой, ей явно мешал даже тот небольшой свет, который давала лампа на столе.

 -Дворецкий принца и ювелир с Дантской площади, которому заказано кольцо.

 — Это отлично. Я очень надеюсь, что одна из этих девочек займет со временем мое место.

 «Исабель», подумал Фредерик, вспомнив волевой взгляд девушки. «Лаура», подумал другой, вспомнив причину убийства Робера, графа де Равиньи.

 -Сейчас не важно, кто именно. — Дама ответила на мысли собеседников. -Что вы хотели сказать, Николас?

 Финансист поморщился, в присутствии Верховной Орантреи думать было опасно.

 — Они поторопились. Мы очень надеялись, что они сделают свой выбор зимой, когда будут в Новых Штатах. Возможно, тогда и это (он широким жестом указал на веер бумаг перед ним) перестало бы быть проблемой.

 -Выбор сделан, смиритесь. — Орантрея нехорошо улыбнулась. -Кто будет их наставницами? — Обратилась она к единственной кроме нее женщине в комнате.

 -Мы пока не определились. — Глубоким мелодичным голосом королевы Меб ответила та. — Скорее всего, я займусь ими сама, сила их велика, и в неопытных руках опасна. Мы и так постоянно убираем следы их эмоций.

 — Тогда считаю этот вопрос закрытым. Продолжаем наблюдать и оберегать. Возможно, будущее Еусса в их руках. — Неожиданно тревожно закончила Орантрея. -Последний пункт сегодняшнего совещания.

 Все молчали, никто не хотел начинать первым. Напряжение в комнате росло на глазах.  Начал тот, кто подумал про Лауру, Вальтер фон Швеенге, глава Комитета Безопасности Еусса.

 — Пока мы справляемся. Понадобилось расселить несколько эмигрантских кварталов, отменить летную сессию в университете Тадемы, подчистить документацию кое-где. Естественно, полный контроль прессы. Но эта ситуация отнимает ресурсы, сейчас почти шестьдесят процентов оперативников на побережье. И мы пока не знаем причины… -тут он замолчал и повернулся к Королеве Меб, в его взгляде чувствовался легкий упрек.

 -Вторжение? — очень тихо спросила Орантрея, озвучив то, что все боялись сказать вслух. Вопрос был направлен туда же.

— Нет. — уверенно ответила Королева Меб. — Мы проверили все, печати Еусса не сломаны, ткань реальности не разорвана. Мы полагаем, причина — одна из девочек.

 Поднялся общий шум, который Орантрея прекратила одним кивком головы.

 — Не может быть, они не способны навредить Еуссу.

 — Другая девочка, — с упором на слово «другая» повторила Королева Меб. — Наша попытка изолировать ее от общества провалилась, и сейчас она путешествует по тому же маршруту, что и претендентки. И посмотрите (она начертила карту побережья в воздухе, отметив на ней маршрут крысиных гонок и все произошедшие конфликты. Мерцающая зеленая линия совпала с красными точками), совпадение полное.

 Фредирик не выдержал.

 -Регина предупреждала, что Теге Вильсон опасна.

 Верховная Орантрея поморщилась, как было всегда, когда упоминали Регину. Она прекрасна знала, чье место сейчас занимает.

 -Могу предложить тюрьму на острове Тельба. -уверенно сказал Вальтер.

 Обе дамы вспыхнули, но первой ответила Орантрея.

 — Нет такой тюрьмы, мой дорогой Вальтер, которая остановит силу. — Она замолчала, потом спокойно добавила. — Физическое устранение, наш единственный выход. Но только после объединенного заседания Совета Орантрей и Совета Аристократии. То есть, через месяц.

 С этими словами она встала, давая понять, что совещание закончено. Улыбнулась остальным, поправила нитку искусственного жемчуга и совершенно другим тоном сказала.

-До свидания, дорогие. Мне пора на прогулку с моими милыми корги.

 -Ой, сними эту гадость, — Лаура вбежала в комнату Исабель, та стояла у зеркала в вечернем платье, на шее у нее рядом с жемчужным кулоном мамы висел на отдельной цепочке маленький зеленый камень.  Его ей подарили археологи, когда они были на раскопках погибшего города, и подарили не без умысла. Обычно после таких подарков они могли рассчитывать на щедрое пожертвование, и чек Исабель превзошел все их самые нескромные ожидания. Была и вторая причина. Этот небольшой круглый камень, невероятным образом круглый снаружи и ограненный изнутри, в полости которого виднелся еще один камень, вероятно, бриллиант, удерживаемый невидимой силой ровно в центре, был настоящим кошмаром всех ученых. Он выбивался из однородного и понятного ряда артефактов, не соответствовал культуре погибшей цивилизации, противоречил здравому смыслу. Долгие споры и дискуссии о природе этой вещицы почти сорвали полевую работу. В конце концов, возникло предложение закопать его обратно, но тут, к счастью, появилась леди Аттингхейм и просто влюбилась в необычную находку. Камень преткновения был с легким сердцем подарен прекрасной дилетантке.

Лаура, правда, сразу невзлюбила это украшение. «Как ты можешь носить вещь с мертвеца?» -» Не с мертвеца, ты видела шкатулку с другими драгоценностями, в которой его нашли. И потом, мне кажется, эту штуку очень мало  носили. И потом, чем это хуже нашего антиквариата? По твоему получается, весь Аттингхэйм-мэнхолл  — вещь с мертвеца». Разговор этот повторялся снова и снова, и ни одна из них не могла убедить другую в собственной правоте. Себе Исабель признавалась, что с этой странной подвеской чувствует себя защищенной, что вещь эта ей кажется родной и знакомой. Если бы надо было выбирать, она скорее сняла бы подарок мамы.

  -Опаздываем, все уже ждут в машине, — Лаура временно сдалась.  Она вся жила своими отношениями с Робби, мир был прекрасен, и портить его мыслями о странностях Би было бы просто жалко.

 Они собирались в небольшой городок в нескольких милях от их гостиницы. Там их уже ждали друзья и обед в лучшем ресторане города. Компания собиралась приятная, Теге со своими друзьями уехали в казино, теплые летние сумерки окрасили мир в цвета заката, их рыцари были с ними, до следующего этапа гонки было еще несколько дней. Лаура признавалась себе, что пугающее ее Капрогато оказалось лучшим местом на земле. И она догадывалась, кто был этому причиной.

  Быстро наступающие сумерки изменили южный средневековый город, превратили его в лабиринт света и тени, весь он казался родом из какой-то страшной, но романтичной сказки. Незнакомец шел по узким и кривым улицам, ему казалось, что его никто не замечает. На самом деле, не заметить его было невозможно, как было бы невозможно не заметить дорогу из золотых монет.  Его длинный плащ и широкополая шляпа, скрывающая половину лица, разительно отличались от общего неформального, расслабленного стиля одежды. Простые джинсы и свободный пиджак привлекли бы меньше внимания. К тому же, те из прохожих, которые смогли заглянуть ему в лицо, останавливались изумленные. Некоторые, по устоявшейся в этих ленивых и беспечных местах привычке, бросали свою дорогу и следовали за ним на расстоянии. В сезон эти места посещало столько знаменитостей: аристократов, художников, писателей, актеров, что местные практически коллекционировали их, соревнуясь, кто больше встретит и больше опознает. Лицо незнакомца безошибочно опознавалось как лицо знаменитости.

 Он вышел к ресторану. На освещенной террасе с видом на далекое отсюда море было немного посетителей, большая компания молодых людей, человек двенадцать, заняла бОльшую часть террасы. Рядом с ними играли уличные музыканты, на столе стояло множество кувшинов и бутылок с вином. Веселье было в самом разгаре, но при этом оставалось пристойным. Он не заметил ни смертельно пьяных, ни излишне громких. Он прошел в дальний конец террасы, выбрал столик в тени и снял шляпу. Длинные черные и блестящие волосы рассыпались по плечам, стало видно его невероятно красивое лицо.  Удивительно, но никто из компании не заметил его.

  К нему подошел сам хозяин, получил заказ, каппучино и мятное мороженое, и ушел внутрь ресторана.

 — Пьетро, там еще один из этих, — с легким презрением хозяин кивнул в сторону большой компании, одновременно делая кофе. Фотограф, который уже закончил снимать аристократическую вечеринку и наслаждался заслуженным пивом, не отреагировал. — Ну и фиг с ним, у меня пленки почти не осталось.

 — Я его не знаю, -тихо и со значением сказал хозяин.

  Фотограф все понял, вскочил с места и начал незаметно пробираться на террасу с камерой наготове.  За годы своей деятельности хозяин знал всех, кто мог оказаться в этих местах.

  К самому концу ужина, когда подали кофе, они отделились от общей компании. Эдди и Исабель отошли в пустовавшую уже в этот поздний час часть террасы. Они стояли рядом, очень близко, и смотрели в темноту, которая окончательно поглотила город и море. Густой и липкий запах ночных цветов сводил с ума.  Эдди вдруг решился.

 — Исабель, — сказал он.

 — Не надо, Эдди, — тихо сказала Исабель и взяла его за руку. — Не надо так, за компанию. У нас есть еще время.

 Она поглядела на него снизу вверх.

 — Мы оба знаем, чем все закончится.

 Он обнял ее так крепко, как только мог. Никогда еще Исабель не казалось ему такой родной и близкой.  Следующие минут пятнадцать они молча смотрели на море.

  Всю ночь Пьетро проявлял пленки, утром фотографии должны были быть на столе у главного редактора. На последних фотографиях, с лицом незнакомца, он задумался. У него была профессиональная память на лица, но этого человека он никогда не видел. «Мистер Загадка, или лучше Лорд Неизвестность», назвал он его про себя и пошел спать. Пусть мучается с опознанием редактор.

 И редактор мучился. Он поднял всю фотобазу газеты и не нашел даже отдаленного сходства. В конце концов он сдался и куда-то позвонил.

 — Пьетро, зайди за гонораром, — поймал он фотографа вечером. Тот посмотрел на сумму на чеке и присвистнул от удивления. Фото незнакомца так и не появилось в вечернем выпуске.

 -Но они просят и негативы, все, что у тебя есть. -Редактор так сказал «они», что Пьетро все понял.

  Одну фотографию он, уже отдав пленки, все-таки оставил себе. Прикрепил ее к своей личной доске славы, куда помещал лучшие свои работы. » Красивый мужик, вот у кого точно нет проблем с бабами». Вечером, когда он вернулся домой с очередной охоты, фотографии больше не было. Он вздрогнул, плюнул через левое плечо и постарался забыть про эту историю. «Они» никогда не шутили.

Сен-Тико проснулся только к вечеру следующего дня. Он ничего не забыл, но все события, включая его разговор с дейвгуном, как-то отдалились, больше не имели значения. Он прислушался к тишине, Сейусси не было в Скай-Дейве, сейчас он был этому рад. Он встал, привел себя в порядок, вошел в незапертый кабинет. «Не съел обед», отметил он и огляделся. Дейвгун не оставил инструкций, но на полу по-прежнему громоздились стопки книг, машинально он начал разбирать их и постепенно увлекся. «Сколько языков он знает?» спросил он себя, среди смутно знакомых попадались совсем неизвестные алфавиты. Книг на лантийском было особенно много, он открыл одну наугад. Его домашнего лантийского хватило только на то, чтобы уловить общий смысл. Два друга, судя по всему, редкие бездельники, долго и витиевато рассуждали о красоте и переменчивости моря, сравнивая его с человеческой душой. Море он помнил и любил, в детстве его часто отправляли туда на лечение. Он задумался, южное и теплое море Лантеи совсем не походило на северное, свинцово-серое море Дейвланта.  И все-таки это было одно и тоже море. Он отложил книгу. Тупая механическая работа по перетаскиванию книг из кабинета в новую библиотеку неожиданно доставляла удовольствие. 

 На следующий день он продолжил, книг оставалось все меньше. Войдя в очередной раз в кабинет, он резко остановился. Дверь в запретную Сокровищницу была распахнута настежь, оттуда лился непонятный свет.

 — Сен-Тико, привет, — Сейусси появился в просвете двери. Он стоял там, почти светящийся от счастья, полный энергии. И он не был больше девином. — Заходи, покажу тебе свои детские игрушки.

  Новый облик дейвгуна больше не пугал Сен-Тико, но у самых дверей он замешкался. — За вход в запретную сокровищницу полагается смертная казнь, — на всякий случай напомнил он.

 — Сен-Тико, глупый, ты все равно уже смертник, и даже мне не убить тебя дважды.  — тот дружелюбный тон, с котором Сейусси это сказал, плохо вязался с мрачным смыслом. -Я убью тебя сам. -пояснил он.

 Сен-Тико усмехнулся и шагнул в дверь.  Ему понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к дневному свету. «Свет как в Лантее», подумал он и огляделся. На простых, грубо сколоченных полках была настоящая свалка из непонятных вещей, при взгляде на них Сен-Тико стало неуютно и он сосредоточился на единственном понятном ему предмете.

 — Это ведь Книга Династии? — спросил он, подойдя к тяжелому фолианту на столе в центре.

 — Ну вот, выбрал самое скучное, — Сейусси присел прямо на стол, на секунду Сен-Тико показалось, что тот может начать болтать ногами. — Тут только кровь и боль, полное убожество.

 Сен-Тико прикусил губу, обдумывая сказанное.

 — Кровь и боль я понимаю («теперь» мысленно добавил он), но почему убожество?

  Сейусси внимательно посмотрел на него, решая, стоит ли продолжать. «Стоит».

 — Каждый, кто писал в этой книге, был уверен, что он -центр вселенной, что нет власти и силы больше, чем сила и власть дейвгуна. — радость его пропала, Сен-Тико показалось, что он уловил печаль. Он молча ждал продолжения.

 — Я был в десятках миров, видел тысячи мест, страшных, странных, прекрасных, — Сейусси лишь мельком показал эти миры, но и этого хватило. Сен-Тико схватился руками за стол, чтобы не упасть. — Многие и не знают про Дейвлант. А сколько я еще не видел? — спросил он скорее себя. -Я так и не добрался до края света.

 Неожиданно он так близко наклонился к Сен-Тико, что тот только усилием воли не отшатнулся.

 — Из нас двоих ты — свободнее. Ты не успел получить и раздать столько ненужных клятв. Возможно, ты — самый свободный человек во всем Дейвланте. -Сейусси загадочно улыбнулся, Сен-Тико улыбнулся в ответ, он понял, что ему сказал дейвгун. — И кажется мне, ты любишь свою работу. Даже в этом ты счастливее меня,-добавил Сейусии. -Лучше смотри сюда.

 Он схватил со стола чашку с водой и со всей силы бросил ее. Чашка пролетела полкомнаты, потом зависла в воздухе и медленно вернулась в руки Сейусси, ни капли воды не вылилось из нее. «Пей спокойно, вода свежая» — тот протянул чашку Сен-Тико. «Всегда свежая». Сен-Тико ошарашенно сделал глоток, вода действительно была свежая, один из его пальцев застрял в каменной резьбе. Изумленный, он уронил чашку, та повисела немного у самого пола и подлетела к нему.

  -Вот они, настоящие сокровища, жутко интересно и ничего непонятно, — Сейусси слез со стола и подошел к полкам, — Я тут неделями пропадал, когда был маленький.

 Сен-Тико подошел к полкам вслед за Сейусси. Любопытство оказалось сильнее испуга.

 -Это что? — спросил он, и тут же добавил. -Фу, пыли-то…

— Не знаю. Я как-то все забросил после смерти отца. -рассеянно ответил Сейусси, он искал что-то на полках перекладывая предметы и поднимая клубы пыли в воздух. -Тащи тряпки, уберемся и здесь.

   Они сосредоточенно протирали предметы на полках, когда Сейусси вдруг сказал «держи, тебе понравится» и протянул ему небольшую металлическую палку с насечками.  Сен-Тико взял ее в руки, покрутил, палка как палка.

 -Сделай так, — Сейусси перевернул руку ладонью вверх, как будто что-то держал. Сен-Тико повторил движение, с легким щелчком палка раскрылась в два встречно направленных веера и мальчик взмыл в воздух. Он остановился у самого потолка, болтая ногами. «Эй, как отсюда спуститься?» — крикнул он Сейусси, тот смотрел вверх и хохотал.

 -Управляй веерами, просто рукой. Только не так резко, -крикнул он вдогонку, но поздно. Сен-Тико резко приземлился.

 -Круто, -сказал он, сидя на полу. — Но это в помещении, на улице так вообще улететь можно.

 — Там посередине что-то вроде регулятора высоты вообще-то. Зажимаешь его, а потом отпускаешь на нужной.

  На этом уборка потеряла всякий смысл, Сен-Тико летал по всей комнате, пытаясь понять логику управления, а Сейусси давал ему советы. Наконец, оба наигрались. Предмет был возвращен на законное место, и они продолжили, хотя и без прежнего энтузиазма.

 — Вот оно, — вдруг сказал Сейусси, — я же помнил, что видел здесь такую же штуку.

 Он вынул из кучи мелких предметов небольшой круглый камень, полый и ограненный внутри, в центре его что-то мерцало. Откинул длинные волосы, снял с цепочки на шее родовой знак и повесил вместо него зеленый камень. «Хватит на сегодня, пошли отсюда», услышал Сен-Тико у себя в голове.

 Возвращение в кабинет дейвгуна было как холодный душ, как если бы вся каменная масса Скай-Дейва обрушилась на Сен-Тико. Он постоял, придавленный и удрученный, привыкая к полумраку комнаты. «Чаю?» -спросил он затем, возвращаясь к своим обязанностям. -» И что-нибудь поесть?». Сейусси, по-прежнему радостный и рассеянный («почти счастливый» отметил мальчик) кивнул.

 — Да, чаю. Еды не надо, — он огляделся как будто не понимал где он, -Представляешь, второй день не могу ничего есть.

 Сен-Тико подошел к кухонному столику, поставил на горелку чайник и обернулся, Сейусси, все еще не девин, сейчас был самое светлое пятно в этой комнате.

 -Там, — Сейусси так сказал это «там», что мальчик почти увидел его, — Там есть такая штука, мороженое. Напомни мне привезти его, это ужасно вкусно. Спрячься. — вдруг резко добавил дейвгун.

 Без стука в комнату вошел Гроймм. Сен-Тико подался назад, но спрятаться не успел. «Этот уже здесь» с раздражением подумал Гроймм, и тут же понял, что его раздражение нелогично. Личный секретарь должен быть рядом со своим хозяином. Он подошел к Сейусси совсем близко и уставился на него в упор. Сейусси, все еще радостный, бросился на грудь брата.

 — Брат, ты был прав. Она не любит его, она сказала «нет», -с восторгом закричал он.

  Гроймм отстранился и сухо и жестко сказал:

 — Тебя не было в Дейвланте два дня. 

 Сейусси отодвинулся, казалось, он не расслышал, что сказал ему брат.

 — И приди в себя, что это за вид? — добавил Гроймм с ненавистью. -В приемной тебя ждут остальные секретари (тут он снова глянул в сторону Сен-Тико, мальчишка, похоже, не первый раз видит брата таким) и Рейкун.

 Сейусси глянул на брата снизу вверх, с высоты своего роста, в глазах его сверкнула холодная молния. Секунду спустя он пригвоздил надменным и холодным взглядом Гроймма.  Тот поклонился, «мой повелитель», добавил он.

 «Ты остаешься здесь» — услышал Сен-Тико мысленный приказ дейвгуна. Владетель Дейвланта вышел из комнаты, его брат следовал на почтительном расстоянии за ним.

 Все присутствующие в приемной низко поклонились при виде дейвгуна.

 — Общее совещание за обедом, -сухо сказал тот. -Дихам, у нас уже есть столовая? Распорядитесь подать еду туда.

 Не дожидаясь ответа, он пошел в сторону комнаты, которую, как и всю его половину, успел подготовить его секретарь. Остальные последовали за ним.

 Сейусси подождал пока все сели, слуги еще не успели принести обед, и он презрительно наблюдал тревогу и напряжение остальных.

  — Пора заканчивать леффинскую войну, — сказал он.  Все молчали.

 — Мой повелитель, — Рейкун взял огонь на себя. Даже он говорил, не поднимая глаза, настолько страшным казался сейчас Сейусси. — Никто не воюет зимой.

 — Я не сказал «воевать». — Волна ненависти дейвгуна накрыла всех присутствующих. — Я сказал «заканчивать». И выигрывать.

 В зал вошли слуги с подносами. До конца обеда никто не проронил ни слова.