— У тебя чай есть? – Второй вопрос удивил его, Месемер растерялся, великое зло, семитрийский узурпатор, он сразу понял кто его гость, пришел из другого мира и просит чаю. Театр абсурда какой-то. Встал с дивана, ноги дрожали, кажется, сил не осталось совсем.

— Сейчас заварю.

 — Не надо. Жуткая гадость. Просто неси все, что есть, сюда. – Похоже, гость отлично видел в темноте, Месемер скорее чувствовал, чем видел, он метался по гостиной, не задевая мебель, рассматривал вещи. Явное презрение, гость не оценил интерьер. – Ты –нищий? Биханг говорил, ты богат.

— Самый модный стиль сейчас, постапокалиптический шик называется, — Месемер усмехнулся, представив свою квартиру со стороны, полуразрушенная стена между гостиной и спальней, обнаженные металлические балки. – Извини, я включу свет. Я не вижу в темноте, как ты. – Резкое движение воздуха, гость был против, но и не мешал. – Кстати, как к тебе обращаться?

 — Под каким именем ты меня знаешь? – Месемер остановился у входа на кухню, любопытство оказалось сильнее его, он хотел рассмотреть его. Приятная внешность даже, он ожидал чудовища с клыками и когтями, в кресле сидел высокий худой человек с тонкими чертами лица и седыми волосами, темно-красный балахон, другого слова он не подобрал, дополнял образ благородного чужестранца. Тот усмехнулся, Месемер смутился, гость еще и мысли читал. – Семитрийский узурпатор, надо же. Меня не зовут, Месси, я прихожу сам.

Месемер кивнул, пафосная фраза, как из книжки, похоже, этот тип учился по тем же учебникам, что ребята из ордена, прошел на кухню, снял с полки все упаковки, хорошо, у него всегда была небольшая коллекция, вернулся, демонстративно положил их на стол перед пришельцем.

— Это все? – Теперь разочарование, он легко читался. – Этого мало.

 — Я могу заказать еще, тут рядом один из лучших магазинов в городе, — Месемер уселся напротив, не спрашивая разрешения, в конце концов, он тут хозяин.

 — Не надо. Просто представь магазин, — гость протянул руку, легкое и холодное касание, Месемер не отдернул ее, очень интересное ощущение. – Ты меня не боишься, это странно.

 — Ты разговариваешь. – Месемер объяснил, оказалось, объяснил непонятно. – Хотел бы убить – убил бы сразу. Что, конечно, не исключает такого расклада дальше.

 — Мои дети не любят и боятся меня, но любят и уважают тебя, — гость сообщил это как факт, похоже, он привык сразу переходить к делу. – Я должен разобраться почему. Прежде чем тебя убью.

 — Откуда я знаю почему, — Месемер откинулся в кресле, перекрестил пальцы. – Я же не их психоаналитик, ничего не знаю про ваши отношения, они ничего не рассказывали, ничего не помнили, знаешь? – Улыбнулся, он переходил грань дозволенного. – Может, ты бил их в детстве, может, оскорблял. Может, убил их родителей и сделал их своими рабами.

 — Они работали на меня, да, — гость рассуждал вслух, всматривался в только ему видимые вещи. – Но они работали и на тебя, принесли тебе богатство. Биханг говорил, богатство – местная власть. То есть, мы оба эксплуатировали их.

 — Продолжай, — Месемер вспомнил свои сеансы, слова всегда помогали разобраться.

 — У нас им все поклоняются, обожают их, тут тоже самое.

 -Тут многие ненавидят их, могу доказать, — Месемер вспомнил свои бесконечные страхи, угрозы хейтеров, постоянную охрану. Тип махнул рукой, совпадает. – У нас их не считают богами, они – суперзвезды, и все.

 — Эндо – не боги, это все знают, — повелитель растерялся, уставился на пачки чая, Месемер принял это за знак.

 — Если позволишь, я все-таки заварю нам чай, он успокаивает душу и делает мысли ясными, — надо же, слова из рекламы помогли, гость пошел на кухню вслед за ним, внимательно наблюдал, как Месемер кипятит воду, как ополаскивает чайник, интуитивно Месемер выбрал нежный бирюзовый сорт чая, не такой резкий вкус, как у классических черных сортов. – Вообще-то, они признали, что ты неплохо с ними обращался, им не нравилось то, как ты ведешь свои дела. У меня есть запись того разговора, прямо перед приходом Биханга, они вспомнили и прощались с нами.

 — Показывай, — повелитель осторожно пригубил напиток, еле заметная горчинка, этот вариант чая был приятный. Месемер положил перед ним ноут, полная запись, службы безопасности Оалостро.

«…-Ты был не прав, папа. Мы вспоминали всю неделю и не могли вспомнить. По крайней мере, не могли вспомнить ничего хорошего. Так что мы плюнули и написали про то, как мы жили тут, про все десять лет. Глупо, что мы не понимали как были тут счастливы», Месемер охнул, острая боль в сердце, Стелла выглядела на записи такой несчастной. Все это время он старался не думать о том вечере, просто искать способ спасти их.

 — Я тосковал сильнее чем ты и дольше чем ты, — сдавленный шепот, гость ненавидел его сейчас, Астар назвала его папой. – Я десять лет носил траур по ним. Боялся, что убил их. – Месемер вжался в кресло, гость оказался рядом, навис над ним, он собирался убить его. Мелькнула жалость, злодей действительно был несчастней, чем он. Повелитель внезапно улыбнулся, вернулся в свое кресло, снова взял чашку чая. – Раньше я так откровенно говорил только с Презисом Райдином. После того, как убил его. С тобой легко разговаривать, Месси, ты понимаешь меня.

 — Не понимаю, — Месемер выдохнул, боль в сердце отступила. – Ты мучил тех, кого любишь. Пытался их убить. Ты вроде страдаешь, но твое страдание тебя волнует больше, чем их жизнь и их счастье. Ты – плохой отец, родители так не поступают. Тогда убей их и упивайся своим страданием.

 — Он так и не назвал меня «отцом», только «правитель» да «повелитель», — Повелитель досмотрел запись, Сток стреляет в Анту, потом в Астар, хорошо, что негодяй умрет завтра. Ласково улыбнулся собеседнику. – Такой же совет мне уже давали. Я шел к своей цели, они были послушным инструментом в моих руках. Никто не привязывается к вещам, — Повелитель раскрыл руку, чашка упала на пол, разбилась, осколки и капли чая. — Понимаешь, я не знал, что они мне нужны, пока не потерял их. Все эти человеческие чувства внове для меня. И пока я плохо с ними справляюсь.

— Найми психоаналитика, — Месемер расстроился, его любимый сервиз, редкий восточный фарфор, спецзаказ для давно несуществующего королевского двора, теперь неполный. Чашку было жалко. – Книжки почитай. Я тут вообще не при чем.

 — Последнее желание? – Повелитель опять улыбнулся, чудесный противник, так быстро все понял, жаль, обычный человек, не получится пленить его разум, как разум Презиса, это был их последний разговор.

 — Я хочу знать, что угрожает моему миру, — действительно, последний, Месемер улыбнулся в ответ. – Ты завоюешь его?

 — Пока нет. Это зависит от их решения, какое наказание они предпочтут, — сейчас Месемер не понял его, чужая логика. – Хотя. Если они выберут не так, как мне надо, я не буду завоевывать Китерру, я уничтожу ее. — Повелитель вдруг задумался, человеку напротив было больно, и не за себя, собственная смерть его не пугала, что, если его эндо думают также, в конце концов, этот тип много лет воспитывал их. – Есть другое решение моей проблемы. Ты, Месси, прогуляешься со мною в Лангор, поможешь мне повлиять на них.

 — Стать чашкой в твоих руках, — Месемер фыркнул, этот гад собирался шантажировать их, та еще родительская любовь. –Нет уж, давай лучше здесь. Не у них на глазах.

 — Значит, ненастоящая любовь? Родители так не поступают? – Очевидное решение, повелитель вскочил на ноги, схватил Месемера, одновременно открывая портал. – Пойдешь со мной. Я должен убедиться, кто из нас прав. Может статься, ты выживешь и научишь меня быть настоящим отцом для моих эндо.

 Месемер охнул, когти пронзили его насквозь, он начал терять сознание, последнее, что он помнил, даже успел удивиться, они куда-то падали, вместе с ними падали сотни упаковок чая.

Круг света, он весь поместился в нем, от темноты вокруг его отделяла решетка, он попытался просунуть руку между прутьями, нащупать хоть что-нибудь, решетка не пропустила его дальше. Вздрогнул, уже знакомый голос из темноты.

 — Нам пора, — решетки пропали, дорожка света вела из клетки в темноту, встал, удивляясь, вроде, гад его ранил, никакой боли, он даже успел отдохнуть тут. Повелитель продолжил, с легкой издевкой, — Скоро начнется казнь. Возможно, твоя.

 — Если они спасут меня, согласятся на твои условия, ты выиграешь или проиграешь? – Месемер огляделся, бесполезно, гад видел в темноте, он – нет.

Повелитель не ответил, пленник нащупал больное место, всю ночь он гадал, стоит ли узнавать их такой ценой. «Выиграю», это будет неправдой, он просто заставит их признать его отцом, обычная сделка, «проиграю», и это ложь, они останутся с ним, не сбегут в изгнание.

 — Биханг говорил, ты – умный, — Повелитель слегка прибавил свет, — приятно, что сын иногда оказывается прав.

 — Значит, и Биханг твой сын. Он кровный, или его ты тоже похитил, как и моих ребят? – Месемер осознанно рисковал, любая информация была ценной, чем быстрее он разберется в психе, тем больше у него шансов.

 — У меня осталось шестеро кровных сыновей, четырнадцать дочерей. – Решил напугать человека, тот зарывался, — Остальных я уже казнил. У тебя дети есть?

 — Двое мальчишек, — Месемер вспомнил, что за всеми этими делами так и не позвонил домой, не попрощался с ними и с Каролин. – Тогда понятно, почему Биханг боялся возвращаться домой, был уверен, что ты убьешь его. Я пытался соблазнить его остаться в Китерре.

 — Я знаю, — неприятное чувство, ревность, кажется, Биханг так и не убил человечишку, самый простой способ добраться до эндо, говорил о нем с уважением, восхищался им. – У тебя есть враги, Месси?

 — Ты, например, — дурацкий вопрос, Месемер улыбнулся, вроде, впереди его казнь. Сунул руки в карманы, чертыхнулся. – Слушай, казнь – это ведь публичное мероприятие? У нас не принято выходить на люди в халате.

 — А для чего тогда эта одежда? – Повелитель прикоснулся к его руке, понятно, домашняя одежда, для отдыха. – Представь свой лучший парадный костюм. – Скептически оглядел серую неприметную пару, пиджак и брюки. – В халате было лучше, на мой вкус.

— Теперь объясняй, — его грубо толкнули, Месемер вздрогнул, открыл глаза, все тот же огромный зал, повелитель навис над ним, растерянный, как ему показалось, Месемер сел, жесткое возвращение в реальность. – Тебя они любят, это можно считать доказанным. Но почему они пытались убить меня, защищая незнакомых людей? Ради чего так рисковали?

 — Спроси у них сам, — Месемер понял, что ляпнул что-то не то, тут же поправился. – Понимаешь, у нас принято спрашивать. Большинство людей способны объяснить свои поступки сами. Самое время выпить чая и поговорить.

— Хорошо, — повелитель сел рядом. – Ты не хочешь узнать условия сделки? На что они согласились, чтобы спасти тебе жизнь?

 — Ты не хочешь рассказывать, — Месемер поискал глазами ребят, Тай лежал на шкурах у огня, Феликс сидел рядом, Стелла по-прежнему висела в коконе. – Стелла так и не вышла из комы?

 — Мою дочь зовут Астар, они признали меня отцом, согласились остаться, вот и вся сделка, — повелитель скривился, он чувствовал себя жалким. – Глупо, правда? Я жажду их любви, вместо этого они хотят убить меня. Я должен бы злится, планировать наказание, а все, что меня беспокоит сейчас – состояние Астар. Унизительная слабость.

  — Ты не безнадежен, — Месемер пожал плечами, ничего унизительного, все понятно. – Ты уже простил им это, родители обычно все прощают. Тебе еще повезло, подростками они жутко меня доставали. Тая все время приходилось вытаскивать из передряг, был бы беднее, разорился бы на адвокатах.

 — Анту? – повелитель удивился, нет, Месемер не врал, удивился еще больше. – А Лает? Он сильно доставал?

 — Меньше других. Запрется в своей комнате или в студии и дуется днями. Однажды две недели ни с кем не общался, питался всякой дрянью, чипсами, батончиками, лимонадом. Я боялся, что он заболеет. – Месемер улыбнулся, сейчас и это было приятным воспоминанием.

 — Надо потом покопаться в твоей памяти, — повелитель увидел ту ссору, он бы сразу запер Лаета в эндотрикс, непозволительное хамство. – Пойдем, поговорим с ними. Раз у вас принято разговаривать.

Они подошли к ребятам, Месемер отметил, они испугались, Тай спрятался за спину Феликса, Феликс упрямо уставился на повелителя. Месемер прошел к чаше огня, поставил чайник с водой на решетку, примитивная система, отыскал чистые чашки и заварочный чайник, он все делал медленно, в зале стояла звонкая тишина, повелитель замер на месте, навис над ребятами, молча смотрел на них. Месемер огляделся, пара кресел бы не помешала.

 — Феликс, помоги, — Лает неохотно встал, помог ему перетащить кресла поближе к огню, вдвоем они дотащили стол, громоздкая вычурная вещь, домой Месемер такой бы не поставил. Чайник закипел, Месемер заварил чай, расставил чашки, обычные рядовые действия.

Только когда все расселились, четверо человек в огромном зале, он еще подождал, не начнет ли повелитель, тот не начинал, Месемер сказал.

 — Он хочет знать, почему вы напали на него.

— Разве это теперь важно? – Лает вскинул голову, с вызовом посмотрел на повелителя.

— Скажи ему, Феликс, он имеет право знать, — Месемер заметил, как когти повелителя впились в подлокотник, он мог в любой момент сорваться.

 — Мы всегда это ненавидели, казни, — ответил Анту, улыбнулся с каким-то отчаяньем. – Одна из причин, по которой мы решились сбежать. Понимаешь, Месси, тут постоянно кого-нибудь убивали. Казни длились часами, люди долго мучились перед смертью. – Слезы на глазах, детские воспоминания. – И всем, кроме нас, это нравилось. Любимое развлечение здесь. Присутствие обязательно. Никого не смущало, что следующим может быть он.

 -В том дворе умерло много наших друзей и братьев, — Лает спокойно отпил чай, настоящий, похоже, папочка привез его с собой. – Нам про это кошмары снились, даже дома, в Китерре. Забавно, теперь наша очередь там умирать.

— С чего ты решил? – Теперь Месемер испугался, у повелителя было такое холодное, бесстрастное лицо, неужели тот же человек признался ему пару минут назад, что уже простил их.

— Тут такой закон, — Лает вдруг улыбнулся, у них все-таки получилось обыграть его, пусть и жуткой ценой. – Любой, кто нападет на повелителя, уничтожается на месте. Кроме его детей, их публично казнят. Мы признали его отцом, и сразу же напали. У него нет другого выхода, как казнить нас.

— Отцеубийство – вполне достойный способ прийти к власти, — повелитель тоже улыбнулся, мальчишка уверен, что выиграл эту схватку, похоже, он хотел забыть то, что повелитель ему показал, отгородился от чужого сознания. – Я казнил своих детей не за то, что они пытались убить меня. А за то, что они проиграли. Моей империи не нужен правитель, который не может справиться даже с такой задачей, убийством отца. Так записано в законе, сын.

 — Ну так и мы проиграли, — Лает развел руки, признаваясь в поражении. Глянул в сторону кокона. – Последнее желание, отец. Отключи Астар от аппаратов, пусть не выходит во двор вместе с нами.

— Чтобы вы сделали, если бы убили меня? – Повелитель усмехнулся, глупые дети, благородные до конца. Оказывается, им просто не нравились казни, вот и причина убить отца. – Только правду, Лает, эндо не должны врать.

— Вернулись бы в Китерру с Месемером, постарались бы все забыть, — Лает побледнел, повелитель не сердился на них, стало страшно. – Нам незачем тут оставаться, тут нет ничего ценного для нас.

 — Не стали бы правителями, не захотели бы все исправить? – Повелитель наклонился вперед, вглядываясь в их сердца, они не врали. – А как же казни? Кто-нибудь из ваших братьев, хоть Дзеньо, стал бы правителем вместо вас, продолжил бы убивать.

— Ну и поубивали бы друг друга, — Анту почти выкрикнул это, он рассердился, повелитель намекал, что им все равно. – Да нам все равно, если хочешь знать. Мы – жуткие эгоисты, отец, смирись. Пытаться спасти мир, это не для нас. – Отвел глаза, ему показалось, Месемер его осуждал. – Я в отпуск собирался, валяться на пляже. Лучше отпахать десять мировых турне подряд, чем тут править. – Лает встрепенулся, хотел остановить его. – Нам не нужна твоя власть, можешь ею подавиться.

 — Спасибо, Анту, — Повелитель встал с места, обошел стол, обнял его за плечи, сыну было больно, нужно было убрать боль. – Что скажешь, Лает?

 — Я уже сказал, — Лает закрыл глаза, опять отец обыграл их, жуткая схватка продолжалась. – Последние Райдины умерли, защищая Лангор. Я их предал, работал на врага, я не хочу и не могу здесь править. Но ты не спросил Астар, отец.

 — Звездочка всю жизнь бежит от своей власти. Не думаю, что что-то поменялось, — глянул на Месемера, тот неохотно кивнул, «еще от денег и славы». – Так что, допрос окончен, дети. Вы чисты перед законом, мне не за что казнить вас.

 — А твоя кровь, — Анту попытался освободиться, повелитель обнял его сильнее, прижал к себе, такое вкусное чувство вины, до сына начало доходить. – Мы пытались убить тебя.

 — Конечно, я накажу вас, — повелитель наконец отпустил его, он взял достаточно, вернулся на свое место, перекрестил пальцы, повторяя жест Месемера. – Ты, Анту, больше всего боишься одиночества. – Немного удивился, этого он тоже раньше не знал. – И замкнутого пространства, странно. Тогда эндотрикс отменяется, две недели ареста в твоей комнате, думаю, хватит. – Развернулся к Лаэту, мальчишка отвел глаза, ему было стыдно, отлично. – Ты, Лает, больше всего боишься власти. Следующие две недели начиная с завтрашнего утра ты будешь помогать мне править. – «Не заставишь», ясная мысль, он ласково улыбнулся. – Заставлю, не будешь стараться, Анту переведут в эндотрикс. Там он сойдет с ума.

 — Хорошо хоть Стелла ничего не боится, — Месемер выдохнул, улыбнулся ребятам, домашний арест без телика, телефона и игровой приставки и помогать отцу на работе, нормальные наказания, чтобы они не думали об этом сейчас. Повелитель быстро учился быть настоящим родителем.

 — Достаточно того, что я боюсь за нее, — повелитель тоже расслабился, похоже, он все сделал правильно, Месси одобрил его. – Теперь давайте просто поболтаем, как принято в семье. Вы правда не знали тех, кого пытались спасти?

 Месемер поперхнулся чаем, нормальное такое начало разговора, повелитель все-таки настоящий псих. Нужно было спасать ситуацию, ребята снова помрачнели, были готовы закрыться, уйти в себя.

— Это были люди Катулла, — посмотрел на парней, хоть бы соображали быстрее. – Диск я так и не уничтожил, Катулл его отобрал. Вообще, вы ведь ничего не знаете. Там столько всего произошло без вас.

 — Рассказывай, — Лает подмигнул папочке, они жутко были рады его видеть, похоже, ему ничего не угрожает сейчас, повелитель на него не сердился. – Признайся, ты ведь и не пытался.

 — Не пытался, -Месемер улыбнулся, дотронулся до повелителя, тот вздрогнул от неожиданности. – Он может приходить к нам и так, а для нас это был единственный способ добраться сюда.

— Ну вот, добрались, -Анту снова вспомнил казнь, ко вкусу чая примешивался вкус чужой крови. – Дураки, зачем они сунулись.

 — Друг Натали записал ваш отъезд, там было скрытое наблюдение, сообщил полиции и выложил все в интернет, — Месемер заторопился, ребят надо было отвлечь от случившегося. – Так что утром полиция была у нас, скрыть ваше исчезновение не получилось.  Там все посходили с ума, у поместья дежурят толпы фанатов, уже неделю вас ищут. С Джеком, Питом и Марком я подписал контракт, через пару дней мы выпускаем вашу совместную запись. А в следующую субботу пройдет большой концерт в вашу поддержку, на стадионе Ламас, они будут там выступать. – Все это были приятные новости, они отвлеклись от реальности, мысленно были там. – Продолжил, это тоже надо было рассказать. —  Боттери, оказывается, работал на Биханга. Он покончил жизнь самоубийством, все свои деньги оставил мне. Еще предупредил, чтобы я опасался Катулла и его товарищей, орден Фельты они себя называют. Вроде, они не хотят вам добра, тоже поклоняются злу. Мы, кстати, думали также. По логике, Катулл не должен был дать вам выступать, вдруг бы вы сыграли «врата ада» на Арене. И потом, вы начали все вспоминать в Оалостро, зря я купил его для вас.

 — Странное место, Оалостро, — Анту поежился, кошмары там снились постоянно, именно казни и многое другое, вспоминать не хотелось. – Понимаешь, Месси, у Руней была своя крепость, я там жил в детстве. В крепости легко и свободно, и безопасно, в поместье было жутко, вечно ничего не работало. Мы еще удивились, когда поняли, что Оалостро – крепость Китерры, так не бывает. – Улыбнулся, похоже, они пытались спасти врагов. – Думаю, Боттери прав, они не друзья нам.

 — Они точно хотят вернуть вас, считают, что вы – лучшая защита от… — Месемер вовремя остановился, вот ведь, рядом сидит тот, от кого надо всех защищать. Повернулся к нему, как он мог забыть?  – Ты ведь не собираешься уничтожить мой мир?

-Пока не собираюсь, — повелитель внимательно слушал их, полезная и новая информация, Месемер без допроса рассказывал все сам, интересная штука эти разговоры.

— Разве Китерра не на пути в Лангор? – Лает задумался, вспомнил карты, вспомнил ту войну. – Как получилось, что ты не стал трогать ее? Так не положено.

 — Значит, ты помнишь науку войны, — повелитель усмехнулся, власть у Лаета в крови, сколько бы он от нее не отказывался. Решил ограничиться полуправдой. – Я торопился в Лангор, сын. Нужно было найти тебя. Китерра- маленький мирок, без нормальной охраны и армии. Думал, завоюю потом, потом у меня были другие дела. Если захочешь, завоюем ее сейчас.

 — К дьяволу, не шути так, — Лает смутился, отец напомнил, что захватил Лангор из-за него, другие дела, это тоже про них. Все в мире вращалось вокруг эндо, это было неприятно. – Странно, что они называют себя орденом Фельты.

 — Почему странно? – Месемер напрягся, остальные что-то знали, обменялись быстрыми взглядами. – Там такая легенда, про единый мир, нам успели рассказать. Про большую войну и великое зло, которое вернется и захватит все миры. – Снова посмотрел на повелителя, сравнивая свои впечатления и легенду. – Которым они считают тебя, кстати.

— Мне до Диатоса далеко, — повелитель скромно опустил глаза, ложная скромность. – Ты сейчас в Фельте, Месси, вот что странно. Это имя родового дома Райдинов, бывших правителей Лангора.

 — И потомков первого эндо, так вроде они сказали, — Месемер огляделся, орден этого? Нелепо как-то.

— Прямых потомков Диатоса, ты хотел сказать? – Лает печально улыбнулся, еще та карма.

 — Все было наоборот, Месси. Сначала мир разделился, началась бесконечная война, — повелитель видел, как у человека рядом закружилась голова, он окончательно запутался. – Потом появился Диатос, остановил войну, объединив все миры. Немного в принудительном порядке, правда. После его смерти все началось снова. Хотя у Лангора и осталась номинальная верховная власть. Я не создавал империю, она была тут всегда.

 — Одна версия против другой, черт знает какая истинная, — Месемер сдался, история всегда мало интересовала его. – Но если учебники есть, я бы почитал на ночь.

— На всех языках, кроме китеррийского, — повелитель наслаждался его реакцией, определенно, им всем повезло с этим человеком. – Завтра же пришлю тебе специалистов. Без языков и знания наших традиций ты тут долго не протянешь.

— Отправь его обратно, отец, — Лает опомнился, добавил просительно. – Пожалуйста. Он больше не нужен тебе, мы подчинились. Даже со всеми языками всех миров он не выживет здесь.

-Посмотрим, -повелитель встал, показывая, что разговор окончен, схватил Месемера, он его им не оставит. – Сегодня был долгий день, нам всем надо отдохнуть, а вам попрощаться. Следующие две недели вы не увидите друг друга.

Опять темнота, опять клетка, и даже халат. Месемер растянулся на полу в круге света, постарался расслабиться, сейчас он был рад халату, в костюме было бы неудобно спать. Он был страшно голоден, со вчерашнего завтрака ни крошки во рту, похоже, в Фельте не принято есть, за весь день только чай. Громко заурчало в животе, он смутился, хорошо, что правителя нет рядом.

 — Скажи, Боттери был тебе враг? – Повелитель появился внезапно, прямо в круге света, поставил поднос с едой на пол, с непонятной тревогой посмотрел на него.

 — Конкурент по бизнесу. – Вспомнил его письмо, гад работал с Бихангом, хотел отобрать у него ребят. – Получается, враг.

 — Почему он оставил тебе свою власть? Большое состояние?

 — Почти в три раза больше, чем мое, — Месемер сел, пища выглядела вкусной, хотя и незнакомой, сглотнул слюну. – Когда ты меня забрал, мы как раз придумали план. Как аккуратно взять эти деньги и не вляпаться. Общественное мнение, понимаешь.

 — Не понимаю, — повелитель уселся рядом, Месемер сдался, начал есть при нем, он был слишком голоден. Повелитель внимательно наблюдал за ним, молчал, потом вдруг исчез. Месемер выдохнул, схватил кусок мяса руками, так было сподручнее. «С голоду ты не умрешь», растянулся сытый на полу, улыбнулся в темноту, «кажется, ты стал комнатной собачкой», зевнул, долгий день, действительно захотелось спать.