-Читай сам, если мне не веришь, — Рахус кинул письмо через стол, плотно сжал губы, невероятно, повелитель собирается вывезти Лаета из дворца, показать ему Лангор, настойчиво рекомендует, чтобы и Анту прогулялся вместе с ними, на безопасном расстоянии, понятное дело.

Анту поперхнулся, тонкие витиеватые буквы, часть слов он так и не разобрал, главное, общая мысль понятна.

 — Значит, он приглашает нас на прогулку. А если я сбегу? – Анту попытался улыбнуться, снова сесть в седло энгиадда, отец подготовил еще одно испытание.

 — Ну и куда ты сбежишь? Это ж Лангор, отыщут моментально, — Рахус усмехнулся, вспомнились слова отца. – Кстати, он обещал нам неприятности, чтобы ты не скучал.

 — Вот она, первая, — Анту потряс светящимся листом. – Интересно, как я должен перемещаться? В смысле, как мне выйти отсюда? За пределами твоих частных покоев нас ждет весь твой двор. Прикинь удивление придворных, если ты выйдешь под руку со мной? Даже если я как-то замаскируюсь и меня не узнают…

 — Все-таки придется тебе переодеться бабой, — Рахус поперхнулся чаем, редкий напиток подали вместе с завтраком, представил себе это, непоправимый удар по репутации, слухи мгновенно расползутся по двору, лучше пусть думают, что он выбрал наложницу среди служанок, обычная прихоть. Тут же представил реакцию отца, когда тот узнает про выходку Анту, разгуливать по дворцу в женском платье. Наказание или репутация? Выбор был очевиден. Он встал, прикидывая нужный размер. – Черт с ним, сейчас принесу тебе тряпки, вроде, по фигуре ты похож на Онсатей. – Жестко добавил, чокнутый братец расплылся в улыбке. – Два условия. Во-первых, ни ногой на женскую половину, это мои дамы. Во-вторых, переоденешься в нормальную одежду еще в гараже, я не собираюсь потакать этой твоей слабости.

 — Она хоть хорошенькая, эта твоя Онсатей? – Анту хищно сверкнул глазом, надо пробраться в этот курятник, оценить вкус брата. Рахус показал ему кулак, «свяжу тебя на ночь, если попытаешься даже думать об этом», вслух он ничего не сказал, сейчас еще придется как-то успокоить Он-сати, она и так злилась на него уже несколько дней. – Жди меня тут, Анту.

 Ждать пришлось долго, Анту успел закончить с завтраком, принять душ и высушить волосы, сел перед зеркалом, нужно войти в образ, все должно выглядить натуральным. Откуда-то из глубины покоев доносились женские крики, Рахус отвечал что-то неразборчивое, постепенно крики затихли, как-то он уговорил свою даму расстаться с нарядами.

 — Вот, убедись, я тебе не изменяю, — сердитый и ласковый голос одновременно, Анту развернулся в кресле, Рахус тащил за руку высокую девушку, она злилась и вырывалась. – Я просто нарушаю приказ повелителя, прячу эндо в своей спальне.

Девушка вырвалась, один взгляд на Анту и она бросилась целовать Рахуса, потом куда-то убежала, еще крикнула «стайгерро майо».

 — Вроде она назвала тебя «мой чокнутый герой»? – Анту решил уточнить, на всякий случай. – Она какая жена?

 — Никогда не пойму женщин, — уставший Рахус свалился в кресло у стола, растерянно посмотрел на неоконченный завтрак. – По ее логике получается, пусть меня казнят, лишь бы не новый роман. – Вспомнил вопрос. – Никакая. У нас пока все неофициально. Она из семьи опальных, старая знать, я пока не решился сказать отцу…

— Ну вот, все понятно, — Анту хмыкнул, в этих делах он явно опытнее брата. – Если ты взбунтовался из-за меня, значит, ты готов вступиться и за нее, сделать своей официальной женой. И потом, всем женщинам нравятся бунтари и плохие парни.

 Вернулась Онсатей, с ворохом платьев в охапке, еще несколько служанок тащили ларцы, Рахус скривился как от зубной боли, женщины не умеют хранить тайны, это все знают. Уже к вечеру вся Фельта будет знать, что он прячет у себя Анту. У него не получилось выполнить приказ отца.

— Не волнуйся, дорогой, я сотру им память, — Он-сати чмокнула его в щеку, такой сердитый вид у ее птенчика, жестом приказала заняться эндо, он не интересовал ее, главное, можно залезть Рахусу на колени, позавтракать вместе с ним. – Когда мы объявим о свадьбе? А то эта корова Тейосс слишком задирает свой нос. – Прикрикнула на служанку, оказывается, она следила и за ними. – Дура, не это платье, оно не идет к его цвету глаз. И чуть больше туши на ресницы, такие глаза нельзя скрывать.

 Рахус схватил ее за тонкую талию, она вырвалась, подбор украшений она не доверит служанкам. Кажется, сюда пойдет то сегириддское, с голубенькими камнями. Наконец, она осталась довольна результатом, отошла полюбоваться, действительно красивая дама, не знала бы, что парень, сама бы ее убила. Склонилась в полушутливом поклоне.

 — Как мне вас называть, госпожа?

 — Анкай, — имя выскочило сразу, Анту не успел остановить себя. Рахус заметил, как он смутился, придется и это объяснить. – В детстве, когда начал вспоминать, что я — Рунь, я придумал себе сестру. Такая сказка, что наши родители живы, и у меня есть сестра-близнец. Нас разделили еще младенцами, но она точно найдет меня. – Окончательно смутился, он нес полную чушь, если бы была сестра, повелитель давно бы нашел ее. И убил. – Рахус, пора выдвигаться. А то мы отстанем от них.

 — Не отстанем, — Рахус встал, приготовился к удивлению своего двора, сегодня им тоже будет что обсуждать, новая наложница из простых, это серьезно. Схватил одной рукой сумку, он успел приготовить сменный костюм, поправил на поясе киаты, один для брата, неохотно подставил ему руку, Анту больно вцепился в локоть. – Ну мы пошли, Он-сати.

 — Он-сати, не волнуйся, он не будет приставать с поцелуями, — Анту подмигнул ей, поправил тонкую вуаль, она ничего не скрывала, повторил капризные интонации девушки, обращаясь к Рахусу. – Я хочу увидеть тут все-все-все. Потом мы поедем кататься.

 Рахус прикинул, один короткий захват, и он свернет брату шею, искушение было так велико. «Дорогой», тонкий и нежный голос, Анту доверчиво прижался к нему, подставляясь под удар. Рахус тихо ругнулся, закрытая дверь пугала. Ему придется открыть ее, выйти туда вместе с новой дамой.

Селистан запутался в меховых накидках, яростно сбросил их все со своего настила, утром во дворце было жарко, ударил бархатную подушку, невероятная новость, повелитель отменил утреннее приветствие придворных и все дневные совещания, на весь день уезжает на прогулку в Лангор. Вместе с Лаетом, только Дзеньо будет сопровождать их. «Показывает наследничку охотничьи угодья», крамольная мысль, он осторожно огляделся, он был один в спальне. Еще вчера ночью он проверил закон о престолонаследии, да, кровные и усыновленные дети равны в правах. Во всем остальном эндо всегда стояли выше их, нетрудно догадаться, почему повелитель пощадил Лаета, сделал соправителем, заставил его сесть на отцовский трон. И Дзеньо. Селистан надеялся, что после вчерашнего бунта отец убьет его, одним конкурентом меньше. Не получилось и это, похоже, иногда полезно бунтовать против отца, Дзеньо весь день ходил растерянный и счастливый, интересно, о чем они говорили там, за закрытыми дверями тронного зала?

— Какие новости? – Спросил Турегга, придворный проскользнул в спальню, с подносом в руках, умудрился поклониться, Селистана всегда забавляло, что при этом он ничего не ронял, поставил завтрак на постель. Турегг молча сел на пол, сложил ноги под себя, господин слишком неточно сформулировал вопрос, главная новость была одна, ее все обсуждали. – Другие новости, Турегг. Как реагируют мои братья?

— Кангари и Семайн прячутся в своих покоях, Биханг прямо с утра ушел к чужестранцу, гостю повелителя, — Турегг лукаво улыбнулся, называть принцов крови просто по именам, везде, за пределами этой спальни, за это полагалась смертная казнь, и потом, самое сладкое он оставил напоследок, у него есть чем развлечь господина. – У Рахуса новая дама, из простых. Вчера он замутил со служанкой. Сегодня утром она вышла из его личных покоев, одетая что твоя принцесса. – Тут же потупил глаза, его упущение, он не смог добиться этого у главного распорядителя двора, людям Рахуса повезло больше. – И ему подали чай на завтрак.

— Она хоть хорошенькая? – Как Турегг и надеялся, история с чаем, этот редкий напиток пили только эндо и сам повелитель, прошла мимо господина, он расплылся в улыбке, представив, как опустился брат.

— Высоковата, на мой вкус, но ему такие нравятся, — Турегг постарался задеть господина, это отвлекало от его промаха с чаем. – Ростом с Онсатей, вот, я сделал образы, пока они гуляли в саду.

 Селистан откинулся на подушку, да, ведь они оба ухаживали за Онсатей, красавица выбрала более мускулистого брата, теперь она получит отставку, и дорога свободна. Скоро он добавит ее в свою коллекцию жен. Рахус, придурок, все боялся жениться, думал, отцу не понравиться, не понял очевидного, отцу вообще наплевать. «Это будет сладкая месть», бросил незаинтересованный взгляд на изображения, Рахус нежно придерживает девушку за плечи, что-то показывает ей на дереве, она закинула голову, улыбается. «Рот слишком широкий», попытался найти хоть один изъян, ему тоже нравились высокие, эта будет почти на голову выше его. Погладил картинку, погрузившись в порочные фантазии, Турегг вежливо уставился в пол, вот он раздевает ее, совсем неширокий рот, просто идеальный, вот она обнимает его своими руками… Да, руки, единственный недостаток, длинные пальцы, но видны жилы, руки служанки, а не госпожи. Замер, сердце остановилось, всего день назад он видел эти руки, все время, что Анту играл во дворе казни, как завороженный не сводил с них глаз, пытался понять, как такое возможно, у эндо была невероятная техника.

 — Ты говоришь, Рахусу на завтрак подали чай? – Спросил упавшим голосом, отбросил образы подальше, еще не хватало влюбиться в брата-эндо, из сволочи получилась очень красивая баба.

— Прости меня, господин, я пытался, — Турегг стукнулся головой об пол, господин не забыл этого его провала. – Пощади меня, господин. Завтра я попытаюсь снова. Потрачу все свое состояние, но принесу тебе чай.

 — Вон, иди к черту со своим чаем, — Селистан привстал, кинул в него одну из подушек, Турегг спиной попятился к двери, так и не вставая с коленей. – Иди и выясни все про нее, — кинул в него картинки, они веером разлетелись по спальне. – Как зовут, откуда взялась, и главное, где они сейчас. Приставь к ним наблюдение, докладывать будешь каждые полчаса. – Турегг выдохнул, всего лишь ярость влюбленного, Рахус снова обошел господина. Селистан грозно прикрикнул. – И пришли слуг, мне пора одеваться.

 Селистан забегал по спальне, голые ноги утопали в ковре, воротник ночной рубашки внезапно начал давить. Споткнулся о картинку, испуганный Турегг собрал их не все, аккуратно поднял ее, еще не хватало наступить на изображение эндо.

 — Значит, Анту сбежал из-под ареста и прячется у Рахуса. И повелитель все знает, раз прислал им чай, — нежно погладил глянцевую поверхность, нет, ну какая вышла дамочка, просто девушка-мечта. Внезапно обиделся, Рахусу опять повезло, Анту зачем-то выбрал зануду-брата, а не его. Уж он нашел бы чем развлечь эндо. Сыграл бы с ним, наконец. Стыдно признаться, но позавчера он завидовал Стоку, тот слышал божественный звук, сам эндо играл для него. Новая мысль, он сам испугался, повелителя не будет в Фельте весь день, он успеет что-то придумать, отобрать эндо у Рахуса, спрятать его у себя. Если эндо понравится, должно понравиться, он кинет на это весь свой гарем, не пожалеет ничего, у него будет эндо, и чай, и внимание отца. Громко позвал, он знал, что придворный прятался за дверью, ждал его указаний. – Турегг, немедленно одеваться, я должен встретиться с ней. 

— Ты всем понравился, -это вместо благодарности, уже несколько минут они шли молча, быстрым шагом удаляясь от двора Рахуса. Он бросил один осторожный взгляд, Анту о чем-то задумался. Легко признался в собственной слабости. – Я ведь жутко боялся, что все осудят меня. Для всех ты – простая служанка.

— Роза – роза всегда, не важно, выросла она в дворцовом парке или на помойке, -Анту повел полуголым плечом, отбросил руку Рахуса подальше, Рахус замер, он чем-то обидел ее. – Или ты думаешь, что двадцать поколений благородных отцов красят женщину? Что женщина, зарабатывающая на свой хлеб сама, недостойна твоего внимания? Не думала, что ты такой сноб.

 — Ты пугаешь меня, — на всякий случай отошел подальше, брат окончательно свихнулся, считает себя бабой.

— Ну да, — Анту как-то тоскливо пробормотал, прижал руку ко лбу. – Тут же нет театров, фильмов, концертов… Ничего, что мне нравится. Пойдем, Рахус, надо успеть навестить Месемера, пока повелитель не застукал нас.

— Нам приказано следовать за ним, — Рахус окончательно растерялся, мелькнули и пропали картинки незнакомой жизни, у эндо были интересные и непонятные воспоминания. – Я не буду нарушать его приказ. И он не разрешил тебе общаться с посторонними.

 — С Онсатей, например, — Рахус вспыхнул, шантаж? Анту прижался к его плечу, ласково улыбнулся. – Я не ревную, ты не думай. Такой красавец как ты не может принадлежать мне одной. – Совсем другим тоном добавил. – Это был не приказ, а строгая рекомендация, почувствуй разницу. Он запретил приближаться к Лаету, про Месемера он ничего не говорил. И потом, — это уже был последний, слабый довод. – Ты же хотел научиться нарушать все правила. Самое время начать.

 — До его комнат не меньше часа ходьбы, придется пройти полдворца, — Рахус сдался, загадочный чужестранец, он появился, и эндо тут же сдались, признали повелителя отцом, тоже интересовал его больше, чем прогулка на энгиаддах.

 — Ну давай тогда, — Анту глубоко вздохнул, тяжелые шмотки у местных женщин, и еще почти килограмм драгоценностей, на руках, в волосах, на шее, в таком наряде марафон не пробежишь. Рахус опять не понял его, Анту кокетливо улыбнулся. – Веди меня и ухаживай по дороге, для всех придворных  я – твоя новая дама, которую ты показываешь всем, не стесняясь ее скромных корней.

— Расскажи про тот мир, — Рахус больше не мог удержаться, он завидовал и не понимал, воспоминания брата были на вкус сладкими.

— Ну а что рассказывать? – Анту растерялся, они медленно шли по очередному саду, запах цветов одурманивал, становилось жарко. – Мы много работали, много зарабатывали… Сочиняли музыку, записывали музыку, играли музыку для людей. Нормально жили. Я вот в прошлом году снялся в кино первый раз, жалко, не увижу, что получилось. Он только следующей осенью выйдет на экраны.

— Подожди, — Рахус схватил его за руку, невероятно, широко открыл глаза. – Вам что, платили за то, что вы играете на публике? Это же стыдно.

 — Рахус, ты все-таки сноб. Стыдно огурцы жопой собирать, — Анту улыбнулся, понятная реакция у принца крови, — И то скорее неудобно. У нас была шикарная работа, многие душу бы продали, чтобы с нами поменяться местами. – Наклонился поближе, Рахус завис, кажется, пытался представить процесс сбора огурцов. – Понимаешь, людям нравилось то, что мы делаем. Они за это платили. Они слушали нас.

 — Слушались? – Рахус сдвинул брови, мелькнуло узнавание, похоже на власть. – А кто такой Месемер тогда?

 — Наш продюсер, мы работали на него, он на нас. – Анту пожалел брата, та реальность невозможно далека от этой, получалось, они были слуги друг для друга. – Не совсем так. Мы заключили контракт, он получал шестьдесят процентов, мы – сорок. За это он вложился в нашу раскрутку, покупал нам инструменты, организовывал концерты и записи.

— Сколько вы зарабатывали? – Процент разозлил Рахуса, кажется, этот Месемер их обкрадывал.

— Не знаю, никогда не читал финансовый отчеты, жутко скучное чтиво, — Анту усмехнулся, брат опять не понял, можно быть гениальными музыкантами, но без гениального продюсера о тебе никто не узнает. – Нам хватало. У нас была квартира в городе, шикарная, одна, потом вторая, огромное поместье с замком, яхта, куча машин, прикольные шмотки, он оплачивал любые прихоти, вытаскивал меня из неприятностей. Заботился о нас, одним словом, по ходу он был еще нашим опекуном до совершеннолетия.

 — Обкрадывал вас дважды, — Рахус сделал единственный вывод, встреча с Месемером радовала все больше, гаду придется ответить за его сестру и братьев.

 — Ну ты идиот, — Анту нежно погладил его по руке, успокаивая. – Мы были самыми богатыми музыкантами в Китерре, реальными звездами. Без папочки Месси сидели бы в психушке, и никто о нас бы не знал. Он вкладывал в нас не только деньги. Он все время был рядом, помогал нам, занимался нашим лечением и образованием. За ним было как за каменной стеной, спокойно. И потом, он нас никогда не обманывал, манипулировал немного, это да. Но не притворялся нашим отцом и не скрывал свои прибыли. Все прозрачно, любой аудит подтвердит. И никогда не приказывал, каждый раз, когда мы упирались, старался договориться с нами, все объяснить. Делал только то, что лучше для нас. Ты можешь тоже самое сказать про повелителя?

 — Нет, — Рахус пытался представить, что повелитель договаривается с ними, и не смог. Остаток пути они шли молча, каждый думал о своем.

— Небольшой отряд духов, Биханг, с десяток придворных, — Рахус быстро отчитался, он только что вернулся с разведки, попасть в комнаты Месемера тоже оказалось задачей, им там будут не рады, да и духов не обманешь широкой юбкой, они все равно опознают Анту.

 — И что? Вызови Биханга сюда, под любым предлогом, — Анту не видел проблемы, с небольшим отрядом он справится даже сейчас, если понадобиться, конечно. Вот это будет зависеть от Биханга. Зло улыбнулся, прогулка утомила его, внимание придворных тоже, несладко приходиться женщинам, каждый второй раздевал его взглядом. Эта игра начинала надоедать. – Он мне должен, он притащил нас сюда.

 Рахус сомневался, он почти не помнил младшего брата, помнил только, что тот обожал отца, всегда выполнял все задания, которые ему поручали. «Эндо виднее», трусливая мысль, он развернулся на одной ноге, решительно пошел в сторону комнат гостя. Всего несколько минут прошло, Анту только успел отдышаться, такая тотальная тишина вокруг, можно подумать, они не во дворце, а в пустыне, услышал их голоса, Рахусу удалось вытащить Биханга.

 — Я хочу встретиться с Месемером, — властный и спокойный тон, он не просил, он приказывал. – Отец запретил мне видеться только с Астар и Лаетом. Про Месемера он ничего не говорил. Так что, ты не нарушишь его приказ.

 — Анту? – Бихангу понадобилось некоторое время, напротив стояла высокая красивая девушка, почему-то говорила голосом эндо. Быстрая смена эмоций на лице, смущение, страх, ярость, Анту сошел с ума. Резко развернулся к Рахусу. – Рахус, ты ненормальный, выпустить его в таком виде гулять по дворцу. – Он ведь совсем не знает этого брата, закрались сомнения. – Или это для тебя нормально?

 — Он просто прячется у меня, — Рахус вспыхнул, младший брат начал с обвинений. – В таком виде его, по крайней мере, никто не узнал.

 — Когда повелитель узнает, он сделает из нас с тобой отбивную, — Биханг вцепился в свои длинные волосы, причесал их пятерней, это всегда помогало думать. Он не хочет пускать Анту к Месси, но и отказать он не сможет. Он должен эндо, из-за него они и Месси оказались тут. – Давайте, только быстро. На полчаса разгоню его преподавателей.

 — Биханг, — Рахус догнал его, тот шел первым, слегка наклонился, этот вопрос не мог ждать. – Ты же был там. Почему не убил чужестранца? Он обкрадывал эндо всю их жизнь там, заставлял их зарабатывать для него.

 — Хочешь проверить их бухгалтерские книги? – Биханг усмехнулся, как он может это объяснить? Что, просто сказать, «он мне нравился» или «эндо было лучше с ним»? Перешел в наступление. – Вроде, ты сам собирался убить эндо. Почему не убил? Теперь вот присматриваешь за ним, беспокоишься о его доходах.

Рахус пожал плечами, хотел бы он знать ответ, меньше чем за сутки Анту стал ему роднее всех остальных братьев, Биханг молча кивнул, знакомая история, с ним было также. Они не заметили, как прошли стену духов, те не пытались оказать сопротивления, три сына повелителя куда-то идут, для этого должна быть уважительная причина. Биханг жестом предложил братьям остаться в гостиной, решительно направился в кабинет, там Месемер уже час как занимался, учил лангорский. Еще пара минут ожидания, Анту успел оглядеться, приличные комнаты, повелитель не обижал папочку, даже притащил из Китерры привычную для него обстановку.  Навалилась тоска, очередной приступ за это утро, он смертельно хотел оказаться там, а не тут.

— Привет, Тай, — Анту не выдержал, бросился под защиту Месемера, обнял его, Месемер попытался погладить его по волосам, запутался в украшениях и прическе. Добродушно поинтересовался. – Во что ты играешь сегодня, парень?

 — В свою сестру-близнеца и его даму сердца, — Анту повернулся к Рахусу, усмехнулся, настороженный и недружелюбный вид, Рахусу не нравился папочка. – Знакомься, это мой брат, Рахус.

 — Рахус родом из Лангора, — Месемер прошел вперед, протянул руку, — Приятно познакомиться, Рахус.

Рахус попятился, полное нарушение протокола, принца крови принято приветствовать не так, потом сообразил, пожал руку чужестранцу, быстрое и теплое касание, внимательно посмотрел ему в глаза, вдруг стало понятно, почему Биханг не убил его.

— Биханг, прикажи сделать нам всем чаю, мы пока поболтаем с Таем, — Месемер потащил Анту в кабинет. – И можно нам пока не мешать.

Рахус дернулся, он не оставит этих двоих одних, Биханг успел схватить его. «Мы все услышим и так, я записываю все разговоры по приказу отца», оба молча устроились в креслах. Рахус жадно ждал первых слов, он страстно хотел разобраться, прежде всего в себе, тихо прорычал, они начали говорить на незнакомом языке. «Я переведу, это китеррийский», Биханг вслушивался в знакомую речь, после каждой фразы шептал перевод, брат внимательно слушал его.

— Как ты тут? Он тебя не обижает? – Тай залез на диван с ногами, улыбнулся, Месемеру не шли местные шмотки, он не был похож на аристократа.

— Пока обошлось, — Месемер ухмыльнулся, потом нахмурился, мальчишка пришел не просто так, спросить о его здоровье. – Спрашивай, Тай, у нас мало времени. Повелителю твоя выходка не понравится.

— Его нет во дворце. Он вывез Лаета на прогулку, хотел, чтобы и я с Рахусом поехали с ним. На приличном расстоянии, — Анту обнял свои коленки, вот, увидел папочку и показалось, что все обойдется, как было всегда. Не обойдется, в такое гавно они еще не влипали. – Что нам делать, Месси? Как выбраться из этой передряги?

— Тебе не понравится… — Месемер вздохнул, вроде, он правильно разложил ситуацию, и все-таки это было как предательство. – То, что я скажу. Во-первых, я не знаю, это за пределами моей компетенции, тут нет полиции, судов, адвокатов. Тут нас не защитит закон, и вряд ли бы защитила армия. Предположим, Стелла придет в себя, ты и Феликс, мы найдем способ сбежать. Сбежать куда? В Китерру? Повелитель выдернул меня из собственной гостиной, без всяких там «врат ада». И в этот раз все будет иначе, он сам придет за вами, не пошлет ребенка спасать вас, не будет десять лет ждать и надеяться, что вы еще живы. Если я правильно оценил его силу, безопасных для вас мест не осталось. – Анту сжал губы, он боялся расплакаться, Месемер все оценил правильно. Месемер продолжил, стараясь не замечать его состояния. – И потом. Что вам делать в Китерре? Проект «Юнити» закончен, и закончен окончательно, по обоюдному согласию. Вы не хотите возвращаться на сцену, что остается, Тай? Валяться на пляже тебе самому надоест через неделю. Ты не умеешь долго бездельничать. Там у вас больше нет цели жизни, но, возможно, она найдется здесь.

 — Освободить мир от повелителя? – Тай фыркнул. – Я же говорил, мы – музыканты, а не герои. И потом, ну если каким-то чудом и удасться, что дальше? Борьба всех против всех за освободившийся трон, всеобщая война за независимость и власть? Я не такой дурак, чтобы в это вписаться.

 — Есть и другие цели… — Месемер легко представил это, ужасная цель, разрушение существующей политической системы будет очень болезненным процессом. –Я тут выяснил, что у вас есть братья, целых шесть. И отец. Вы столько лет мечтали вспомнить кто вы, состояние потратили, чтобы найти хоть кого-то из родственников. Поздравляю, вы их нашли. Вернулись домой.

— И ты тоже? Тоже на его стороне? – Тай вскочил с дивана, Месемер сошел с ума, предлагал тут остаться. – Чем он подкупил тебя?

 — Тем, что ему больно. Он вас любит, — Месемер скрестил пальцы, защищаясь, Тай выглядел сейчас жутко несчастным, не слышал доводов разума. Тай сжал кулаки, сверкнул глазами, ему хотелось ударить Месемера, пусть замолчит. Месемер грустно кивнул, и это тоже. – Мне тут не нравится, не буду скрывать. Жуткий, жестокий мир, нечеловеческие правила жизни. Настоящий ад, как ты и сказал. Но, Тай, малыш, подумай сам, ты тут дома. Тай-музыкант из Китерры, Тай, которого я воспитывал, не смог бы наброситься с ножом на сидящего рядом человека. Во всех твоих выходках там, в Китерре, не было этой жестокости. Память вернулась, вместе с нею вернулись привычки, я не узнал вас во время казни. – Повторил чуть громче, Тай свалился на диван, закрыл уши руками. – Я больше не узнаю вас, Тай. Дети, которых воспитывал я, не могли бы убить человека.

— Ты больше нас не любишь? Такие мы тебе не нужны? – Тай испуганно посмотрел на Месемера, последняя связь с прошлой, счастливой жизнью обрывалась сейчас.

 -Глупости, — Месемер взмахнул руками, как ему в голову могло прийти такое. — Тай, ты совсем не думаешь, иногда полезно включать мозги. Я сказал, что я вас не знаю таких. Но очень хочу узнать. Вы – моя любимая головная боль уже много лет, мне кажется, вы ведете себя как беспомощные подростки, которые запутались в себе и в мире. Ну так, пора разбираться. Ваши проблемы начались здесь, в этом месте и в этой семье, здесь же вы сможете с ними справиться. И я очень хочу быть рядом, видеть, как вы наконец взрослеете, становитесь самостоятельными.

 — И как это сделать? – Тай прижался щекой к спинке дивана, не заметил, как стер макияж.

— Для начала примиритесь с отцом, — Тай вспыхнул, собирался что-то сказать, Месемер грозно глянул на него, Тай снова внимательно слушал. – Я знаю, он был очень жесток к вам, уничтожил ваши семьи, отобрал и использовал вас. Но вот ведь загвоздка, он был жесток ко всем. Сколько ваших сводных братьев, своих кровных детей, он убил? – Тай дернул плечом, много. – Похоже, он не умеет иначе. Но он пытается измениться, чтобы вас снова не потерять. Протягивает вам руку, а вы отпихиваете ее, каждую секунду делаете ему больно, мстите за свое детство.

-Меня он запер, а Лаета заставил занять трон отца, наверняка, каждую секунду пытает его. – Тай уставился на потолок, мелькнуло ненужное воспоминание. – По-твоему, это называется «руку протянуть»?

-Тай, что ты скрываешь? – Бравада, вызывающий тон, Месемер давно привык, что Тай так защищается, оправдывает свои проступки. -Давай, парень, признавайся, сними груз с души.

 — Он был там, в моей комнате, сторожил меня. –Тай всхлипнул, размазал по лицу тушь. – Просил, чтобы я позвал его, если приступ начнется. Я не позвал. – Сквозь глухие рыдания, он уткнулся в диванную подушку. – Папа, я не понимаю, что на меня нашло. Как я мог хотеть убить кого-то? Почему все детство я так спокойно убивал? Знаешь, сколько крови на моих руках? Это его вина.

 — Взрослые люди не винят других в своих поступках. – Месемер задохнулся, от ужаса и от жалости, он действительно не знал своих деток, идеальное оружие в руках психопата. Пересел на диван, приобнял его, успокаивая. – И себя не винят. Вы были детьми, выросли в мире, где это нормально. Сейчас ваше мировозрение поменялось. Пора отпустить детские воспоминания и жить дальше. – Слабо усмехнулся, он был невысокого мнения о местной культуре. – По возможности, никого не убивая.

— Я постараюсь, отец, — Тай повернулся к нему, он постепенно успокаивался, мог бы часами лежать тут, в полутемном кабинете, папочка рядом и мир снова кажется безопасным. Только это было не так. В соседней комнате его ждали два случайных брата, которых он почти не знал и не хотел знать, и которым теперь, из-за него, угрожала опасность. Где-то там Лает остался наедине с повелителем, пока он жалеет себя, повелитель жрет его. И сам повелитель, «отец», он заставил себя его назвать так, скривился как от боли, он страшно боялся за них, там, во дворе казни, был непохож на себя прежнего, Тай вдруг представил, что было бы десять лет назад, напади они на него, как минимум, вечные пытки, странно, что он совсем не сердился на них. – Спасибо, Месси, пойду я. Надо бы выбраться на прогулку, проверить, как там Феликс.

 — Макияж поправь, — Месемер усмехнулся, в этот раз Тай отлично справлялся с последствиями приступа, такая бешеная жажда деятельности. – И сначала мы выпьем чаю. Хочу посмотреть поближе на этого твоего Рахуса.

 — Он не мой, — Тай смутился, его прикольная идея с переодеванием перестала казаться прикольной, он вдруг представил, каково сейчас Рахусу. Кажется, он случайно все утро издевался над ним, опять, как тогда, над Стоком Мовером. –Стремно как-то. Он сначала пришел убить меня, потом помог мне сбежать, а теперь вот нянчится…

 — Я бы сказал, нормальные отношения между братьями, — Месемер похлопал его по спине. – Давай, парень, хватит жалеть себя и заниматься психоанализом.

Биханг поставил чайник на небольшую горелку, чтобы он не остыл, пока они ждали. Он старался не смотреть на брата, так и не притронулся к своей чашке чая. Рахус замер в кресле, уставился в одну точку. Разговор между чужестранцем и Анту был откровением, они оба, каждый про себя, снова и снова прокручивали его.

— Сделай мне копию и перевод, — Рахус тихо попросил, не поднимая глаза.

— Хорошо, — Биханг легко согласился, общая тайна объединила их, они оба получили уникальный шанс, увидеть себя и свой мир со стороны, глазами чужеземного мудреца. Биханг не выдержал, озвучил свой страх. – Боюсь, повелитель убьет его. Не простит, что эндо любят его.

 — Нужно найти способ защитить его. Сделать незаменимым, — Рахус посмотрел на брата, совсем молодой еще, интересно, сколько ему лет? – Как с эндо. Отец никогда не убьет их…

 Остановился на полуслове, Анту и Месемер вернулись в гостиную, вроде, все в порядке, ни следа от истерики брата.

— Рахус, — Месемер улыбнулся мускулистому парню, кажется, эта нянька тоже скоро сойдет с ума, с Таем всегда было трудно справляться. – Креативность Тая иногда зашкаливает. Ты уж не очень сердись, он просто не умеет контролировать себя.

 — Я заметил, — Рахус подмигнул Анту, вся работа служанок Он-Сати насмарку, лицо придется рисовать заново. –Это самый чокнутый из всех моих братьев.